Действуй, Принцесса! - Юлия Климова Страница 34

Увидев меня, бабушка одобрительно улыбнулась.

– Где ты была?

– Смотрела фотографии, – не моргнув, соврала я, а в голове пронеслось невероятное: «Маленькая моя Ланье». Неужели Тим произнес эти слова? И, возможно, он повторит их уже в среду…

– Когда Максим пригласит тебя на танец, не забудь поблагодарить его за подарок. Много говорить не нужно – это лишнее, достаточно элементарного «спасибо» и нескольких слов о том, что кольцо тебе понравилось. – Эдита Павловна отрицательно махнула официанту, предлагавшему мороженое, и продолжила: – Будь сдержанной, но не скованной – это две большие разницы.

– Возможно, он меня и не пригласит, – с надеждой ответила я, пропустив мимо ушей практичный совет, как лучше заинтересовать доброго миллионера и сохранить при этом девичью честь.

Глянув украдкой на бриллиантовый цветок, я принялась собирать мужество по уголкам души. «Нетрудно представить, какое выражение лица будет у Шелаева, когда он окажется рядом и посмотрит на мою руку. Как бы рука не отвалилась в этот момент…»

– Пока ты отсутствовала, Максим подходил к нам и сказал, что мечтает с тобой потанцевать, – доверительно произнесла Эдита Павловна. – Несмотря на мою долгую жизнь, я не могу похвастаться тем, что разбираюсь в мужской красоте, но, по-моему, Матвеев очень хорош собой. Многие женщины от него без ума.

– Красавец. Никто не станет с этим спорить, – со знанием дела поддержала разговор Кора. – Говорят, он разборчив и не волочится за каждой смазливой девчонкой моложе двадцати пяти лет. Хотя любовниц у него было предостаточно.

– Карина… – остановила непедагогичные высказывания Эдита Павловна. – Анастасии необязательно слушать сплетни.

– Мама, наличие любовниц вовсе не минус. Это как раз говорит в пользу Матвеева: не зануда, не жадный, и у него все в порядке и с головой, и с… – Тетя хикнула и небрежно махнула рукой. – И какая разница, что про него узнает Настя?

Но бабушка, видимо, считала иначе. В отличие от Коры она допускала мысль, что Матвеев, устав от холостяцкой жизни, выберет себе девушку из хорошей семьи (а есть ли семья лучше Ланье?) и женится на ней (не каждой же присылают такие дорогие и красивые подарки). Но вслух Эдита Павловна ничего говорить не стала.

Погрузив зеркальную ложку в подтаявшее мороженое, я покосилась на Нину Филипповну. Она сидела молча и спокойно, листала какую-то золоченую брошюру и не прислушивалась особо к беседе.

«А где же Лев Александрович?»

Отыскав Бриля возле колонны, я облегченно вздохнула – не ушел, значит, все еще возможно.

«Ну, пожалуйста, пригласите Нину Филипповну!»

Лев Александрович, будто услышав призыв, повернул голову, кивнул мне и улыбнулся: мол, не нужно ли тебе, Анастасия померить давление прямо сейчас, и не болит ли живот, а как насчет анализа крови?

Анализы крови… Из вены и из пальца. Конечно же, они оказались хорошими, о чем не без иронии сообщил мне Лев Александрович, позвонив неделю назад. «Ну, Анастасия, на что будем жаловаться в следующий раз? Пока не придумала? Очень жаль!»

Отправив в рот ванильно-ореховое мороженое, я улыбнулась («Какой же он хороший!») и позволила воображению приняться за привычную работу. Вот Бриль идет к нам, чуть наклоняется, бросает на Нину Филипповну взгляд, полный любви, и говорит: «Нина, я так долго ждал этого момента…»

– Анастасия, – раздался справа мужской голос, – добрый вечер. Могу я пригласить вас на танец?

Рядом со мной, на радость бабушке, стоял Максим Матвеев. Хорошо, что я уже проглотила мороженое, а то бы наверняка поперхнулась.

– Добрый день. Да, конечно.

Неужели я это сказала?

Медленно поднявшись, автоматически и глупо отведя руку с кольцом немного за спину, я заглянула в голубые глаза Матвеева и, не отыскав в них ни насмешки, ни осуждения, ни презрения, сделала первый шаг в сторону сцены.

– Я рад, что вы пришли на этот вечер, – Максим осторожно дотронулся до моего локтя, когда на пути замаячил чей-то столик. – Анастасия, вам здесь нравится?

– Да, – кивнула я, проглатывая целый поток вопросов: «То есть вы не хотите спросить, зачем Шелаев преподнес мне подарок? И почему он это сделал через вас? И не хотите узнать, как я к этому всему отношусь? И вы не считаете меня предательницей?..»

Заиграла плавная музыка, и мы стали танцевать. Обычный медленный танец, если не считать того, что моя правая рука зудела от плеча до кончиков пальцев.

«А если Шелаев наврал, а если он просто подделал почерк Матвеева?» – мелькнула мысль, и я подняла голову.

Максим внимательно, понимающе смотрел на меня, и версия стала рассыпаться в пыль. Да и такой поступок попадал в разряд слишком рискованных, а Климу нужна была стопроцентная гарантия. Один телефонный звонок бабушки – и бриллиантовый цветок полетел бы в помойку.

– Кольцо от Шелаева, я знаю, – торопливо произнесла я, чтобы все точки стояли на своих местах.

– Да, это так, – улыбнулся Матвеев.

«Отлично», – я несколько расслабилась.

Больше мы оба не проронили ни слова. Наверное, главное было сказано, а вежливая болтовня не имела значения. Клим как-то объяснил другу свое желание подарить кольцо внучке Эдиты Павловны, но я не представляла как. Так что гадать и мучиться было бесполезно, тем более что вряд ли в ближайшие сто лет я еще где-нибудь могла пересечься с Максимом Матвеевым. Он проводил меня до столика, поблагодарил за танец, коротко взглянул на кольцо и ушел.

Бабушка терпеливо молчала минуты три, а затем нейтрально-поощрительно произнесла:

– Тебе необязательно постоянно сидеть с нами, ты молода, отдохни немного, повеселись.

– Настя, я, пожалуй, тоже приглашу тебя на танец, – поднимаясь, застегивая пуговицы пиджака, естественно и деловито произнес Семен Германович. Никто и не обратил внимания, кроме меня. Да и чего тут странного – обычное приглашение… – Эдита Павловна совершенно права, сколько можно сидеть на одном месте?.. Пойдем.

Черные бриллианты вспыхнули на цветке, я медленно встала и увидела вдалеке Шелаева. Он тоже смотрел на меня. Пристально и испытующе.

Я не желала танцевать с дядей, но отказаться не получилось бы – формальных причин для отказа не существовало. Представив, что Семен Германович коснется меня, я внутренне застонала от отчаяния. Увы, Тима рядом не было, и декорации не допускали резких движений.