Повороты судьбы - Даниэла Стил Страница 34

Вернувшись в Мармутон после поездки в Париж, Мари-Анжчувствовала себя немного виноватой и потому, когда обнаружила, что Бернар сновавлез в долги, отнеслась к данному обстоятельству очень снисходительно. Бернарне упомянул об этом ни словом, но выяснилось, что он забыл внести аренднуюплату за виллу и яхту. Мари-Анж пришлось оплатить долг самой, но на этот разпроступок Бернара показался ей не более чем мелкой оплошностью.

Дом на улице Варенн был почти закончен. Однако толстая папканеоплаченных счетов по-прежнему ждала своей очереди, и Мари-Анж в конце концоврешила взять в банке некоторую сумму в счет следующей доли фонда. Обещанныедоходы от инвестиций Бернара, которых Мари-Анж ждала вот уже два года, так и неначали поступать, и она в конце концов перестала о них спрашивать. Она поняла,что это бессмысленно, и засомневалась в самом существовании этих инвестиций.Она предполагала, что Бернар или вложил деньги неудачно и потерял их, илисредств у него меньше, чем он говорит. Для нее это теперь не имело значения, иона не хотела ставить мужа в неловкое положение. К тому же они могли жить на еенаследство, у них было два великолепных дома, двое замечательных, здоровыхдетишек.

И хотя встреча с Луизой де Бошан иногда всплывала в памяти,она пыталась выкинуть ее из головы. Она не рассказала мужу об этой встрече иуверилась, что Луиза его оклеветала. Предположение, что Бернар убил ребенкасвоей жены, казалось слишком страшным, чтобы она могла в это поверить. НоМари-Анж не держала зла на несчастную женщину: если бы она сама потерялакого-то из своих малышей, она бы тоже сошла с ума от горя. Бернар и дети былидляМари-Анж самым главным в жизни, и она могла легко понять состояние Луизы,обезумевшей от горя.

Однажды муж завел разговор о покупке дворца в Венеции илидома в Лондоне. Мари-Анж отчитала его, как мальчишку, который требует слишкоммного конфет, и напомнила, что у них и так достаточно домов. Бернар отличалсяненасытным аппетитом к шикарным особнякам и предметам роскоши, он даже поговаривало том, чтобы поехать в Италию и присмотреть яхту, но Мари-Анж была полнарешимости умерить его аппетиты и держать расходы под контролем. Едва Роберуисполнилось три месяца, как Бернар стал заводить разговор о третьем ребенке.Мари-Анж ничего не имела против, но хотела подождать несколько месяцев. Еефигура уже вернулась в норму после родов, она стала даже краше, чем раньше, ноей хотелось проводить больше времени с Бернаром. Они подумывали о том, чтобыотправиться зимой в Африку, Мари-Анж эта идея очень понравилась. Между темприближалось Рождество, они планировали устроить большой прием в Мармутоне иеще более грандиозный – в начале нового года на улице Варенн, когда особнякбудет закончен.

За несколько недель до Рождества Мари-Анж позвонила Билли, чтобырасспросить о планах на предстоящую свадьбу. Ей очень хотелось тамприсутствовать, но она была вечно занята с детьми, а Айова казалась такойдалекой, почти краем света. В разговоре возникла небольшая пауза, и Билли вдругспросил, все ли у нее в порядке.

– Да, конечно. А почему ты спрашиваешь?

У Билли всегда присутствовало в отношении Мари-Анж шестоечувство, но она принялась уверять, что у нее все прекрасно. Она не сталарассказывать ему о встрече с Луизой де Бошан, так как Билли, который всегдаотносился к Бернару настороженно, было бы трудно все это объяснить.

– Я просто за тебя волнуюсь. Не забывай, я ведь ни разуне видел твоего мужа. Откуда мне знать, в самом ли деле он такой славныйпарень, как ты утверждаешь?

– Поверь мне на слово. – Она улыбнулась, представивсебе веснушчатое лицо под шапкой рыжих волос. – Он правда замечательный.

Было грустно сознавать, что они так давно не виделись и ещене скоро увидятся. Но Билли был рад за нее. То, что Мармутон снова стал еедомом, казалось ему чем-то вроде торжества справедливости.

– От тети Кэрол нет известий? – спросила Мари-Анж.

Кэрол было уже за восемьдесят, и Мари-Анж знала, что тадавно болеет. Она послала ей рождественскую открытку и фотографии Элоизы иРобера, но сомневалась, что они будут интересны адресату. Сама бабушка обычноодин раз в год, на Рождество, присылала Мари-Анж коротенькое письмо, в которомлишь выражала надежду, что у нее и ее мужа все благополучно.

– Так ты приедешь на мою свадьбу? Не передумала?

– Попытаюсь вырваться.

– Мама говорит, тебе нужно взять с собой детей.

Мари-Анж подумала, что Айова слишком далеко, чтобы везти ссобой детей, к тому же, если Бернар добьется своего, она к тому времени сновабудет беременна, хотя, конечно, это не повод отказываться от поездки.

Они еще немного поговорили. Потом вернулся Бернар. Мари-Анжповесила трубку и подошла поцеловать мужа.

– С кем это ты разговаривала?

Бернар всегда интересовался, что она делала, с кемвстречалась. Ему, по-видимому, нравилось чувствовать себя частью ее жизни.Однако о своих делах он не очень распространялся.

– С Билли. Он все приглашает меня на свадьбу, онасостоится в июне.

Бернар улыбнулся:

– В Айову? Далековато.

Мари-Анж подумалось, что в представлении Бернара СоединенныеШтаты – это Лос-Анджелес или Нью-Йорк, он пару раз бывал на Палм-Бич, нозахолустная ферма в какой-то Айове – это определенно не его стиль. Он недавнокупил себе комплект чемоданов из крокодиловой кожи. Мари-Анж представила, какон приезжает на ферму Паркеров в стареньком пикапе, в кузове которого лежат этисамые чемоданы... Однако ей очень хотелось снова побывать на ферме, и онатешила себя надеждой, что когда-нибудь ей это удастся. Она пыталась уговоритьБилли провести медовый месяц в Париже и заехать в Мармутон, она даже предлагалаему пожить несколько дней в их особняке, но Билли в ответ только рассмеялся.