Лунные танцы - Наталья Воронцова Страница 33

Продавщицы замахали руками:

— Ах, да что вы? Это же последний писк! Самое дорогое в коллекции!

— Берем! — безапелляционно констатировал Вознесенский, отхлебывая кофе.

— Давай дальше!

В итоге они взяли еще красно-оранжевый брючный костюм, прозрачную серую блузку, белые атласные брюки со стразами Сваровски, легкий розовый сарафанчик, деловой черный костюм, две пары туфель и сумки к ним, что-то еще…

Лера безумно устала. Из всех приобретенных вещей ей более-менее понравился черный костюм, да и то… Но продавщицы так настойчиво убеждали ее в том, что все это модно и актуально, а Вознесенский делал такие глаза, что Лере ничего не оставалось, как просто согласиться со всеми ними и признать свое полное незнание современных модных тенденций. Хотя ей с самого начала казалось, что на ЦСКА и вещи интереснее, и цены гораздо реальнее, и выбор больше.

В конце концов Вознесенский получил в магазине карточку постоянного VIP-покупателя, расплатился золотой кредиткой, попрощался с очарованными им продавщицами, пообещав еще обязательно к ним заглянуть.

На обратном пути Станислав попросил остановить машину у цветочной палатки. Он решил в этот вечер быть галантным до конца, тем более что еще свежа была в памяти его вчерашняя неловкость с экзаменом. Он купил Лере огромный букет роскошных, почти черных роз. Для него всегда было проблемой, какие цветы дарить своим женщинам. Поэтому по любому случаю он покупал дамам «Мажи нуар» и шикарные розы сорта «Черная магия», которые высоко оценивала Свенцицкая. Все были в восторге!

Лера осторожно взяла букет и понюхала цветы. Они пахли какой-то химией. Розы были великолепные, но немного страшные в своей пресыщенности. Какой-то опасностью веяло от этих чересчур роскошных цветов… Лере куда больше нравились скромные подмосковные розы, у которых был потрясающий аромат, или ирисы, или тюльпаны. Но высказывать свое мнение она не решилась, боясь обидеть Стаса.

Дома Станислав собственноручно подрезал цветам стебли и поставил букет на журнальный столик в гостиной, рядом с фотографией Ирены. Потом, немного подумав, он убрал фото в шкаф, от греха подальше. Стас замечал, что Лера периодически с любопытством разглядывала Свенцицкую, явно пытаясь понять, какую роль эта яркая блондинка играет в его жизни. А зачем ей было это знать? А самому Вознесенскому это фото служило постоянным напоминанием о том, что ему нужно что-то решать с Лерой и Иреной. А этого делать очень не хотелось.

— Стас, бесспорно, понимает в этом лучше меня! — вслух успокаивала себя Лера, разглядывая вновь и вновь приобретенные вещи. Ей, с ее дилетанским взглядом на жизнь, казалось, что они приобрели весьма странные предметы гардероба. Но она уже не делилась своими вопросами и сомнениями со Станиславом, признавая его абсолютный авторитет во всем, в том числе в области моды. Тем более что он дружен с известными дизайнерами, участниками предстоящего миланского дефиле! Лера машинально скользнула взглядом по журнальному столику, но знакомой фотографии на нем почему-то не было. Лера удивилась и тут же забыла об этом.

Вознесенский еще раз попросил ее примерить по очереди все вещи, довольно разглядывал их, трогая руками ткань, обсуждал вслух фасоны. Ему нравилось решительно все: стройная Лерина фигурка, на которой практически каждая вещь сидела великолепно, как на модели, его выбор одежды, безусловно неординарной и современной, а также собственные благородство и щедрость. Да, какое точное сравнение пришло недавно ему на ум: Пигмалион, создающий Галатею! Невероятный, креативный процесс. Этой девушке очень повезло, что она встретила его. Теперь в ее жизни появились наконец по-настоящему яркие моменты, красивые вещи, достойная работа!

Станислав боялся себе в этом признаться, но он и сам за это время привязался к Лере. На каком-то подсознательном уровне она вызывала у него давно забытые воспоминания о его собственном детстве и юности, о первых открытиях, победах и поражениях, о чувствах, которые некогда тоже были искренними и непосредственными. И был еще один важный момент: рядом с ней он чувствовал себя настоящим хозяином, мастером, и это было очень приятное ощущение! Острая на язык, грубоватая Свенцицкая всегда высмеивала малейшие проявления его сентиментальности, давила его своим непрошибаемым цинизмом и прагматичностью. А здесь Вознесенский получил наконец великолепный шанс самореализоваться!

Да, Свенцицкая… Как, интересно, он будет объяснять ей все происходящее? Это сейчас она там крутится со своим показом, моделями и прочей чепухой. Завтра у нее дефиле. Но после него она наверняка захочет приехать и все ему рассказать, похвастаться успехами. Надо придумать, как ей все это преподнести… И как объяснить Лере.

Вознесенский налил себе виски, глядя, как Лера аккуратно убирает вещи в шкаф. Как хорошо, что Ирена вывезла все свое барахло! Станислав любовался хрупкой, подвижной фигуркой девушки. Намерение обдумать ситуацию со Свенцицкой моментально улетучилось.

Как-нибудь само уладится. Надо решать проблемы по мере поступления, лениво подумал он и растянулся на кровати, улыбаясь и прихлебывая виски. Ближе к ночи Лера вспомнила эпизод с Гвоздюком, но, посмотрев на дремлющего Станислава, решила не расстраивать его.

«Завтра все обсудим», — спокойно сказала она себе и забралась под одеяло.