Проклятие Дерика - Мэри Дженис Дэвидсон Страница 33

– Где-то на Среднем Западе.

– Ну, – и он потыкался носом ей в затылок, – это здорово ориентирует.

– Я тебе, балбес, не ходячий атлас. А знаешь, в это время завтра утром нас, может быть, уже задавят «Избранники Артура».

– Какая бодрящая мысль. Спасибо, нашла приятную тему разговора.

– Все это может кончиться через день-другой, – произвела Сара, и голос ее прозвучал странно безучастно. – Подумать только.

– Да. Все будет кончено. И либо мир погибнет, либо мы вернемся к своей жизни.

– Да, – сказала она.

– Хм… Сара… это, наверное, покажется тебе глупостью… и слегка отсталым…

– Спасибо, что дал мне сосредоточиться.

– …но мне правда очень хорошо с тобой. Мне… ну, типа мне не хочется, чтобы это кончилось.

– Ах ты, козел, – прошептала она, и Дерик испугался, увидев, что она плачет.

– Ты что? О боже, не надо, меня пугает, когда ты плачешь. Честное слово, я в первый раз вижу, как ты плачешь, и меня это точно пугает.

– Заткнись, – всхлипнула она. – Ты слишком много говоришь.

– Сара, что не так? Если не считать, что все не так.

– Этим все сказано, – сказала она, вытирая глаза. – Все. Я тоже не хочу, чтобы это кончалось. Я бы предпочла остаться в этом поезде навсегда, я не хочу сражаться, проиграть, а может, и умереть, или, может, весь мир погибнет, или, может, погибнешь ты.

– Все будет хорошо, – произнес он без всякой уверенности.

– Ты совершенно не умеешь врать. Правда. В жизни не видала ничего подобного.

– Что делать, мы не так воспитаны. В отличие от вас, людей. Вы-то – во всем спецы, – сказал он, стараясь приободрить ее. – Homo sapiens – самые лживые, жадные особи, которых планета когда-либо…

– Заткнись! А ты… ты когда-нибудь думал о… что, если ты ошибся?

Он улегся поближе к ней.

– Понятия не имею, о чем ты, любовь моя.

– Может, ты убьешь меня сегодня ночью, – проговорила она так спокойно, что он чуть не свалился с полки. – Спасая мир.

– Какая чушь!!!

– Не кричи, я рядом.

– Ты не злая, Сара. Нисколечко не злая. Так как же ты можешь погубить мир?

– А что, если это бессознательный поступок?

– А что, если сознательный?

– Ну ладно, хватит, – бросила она. – Так мы ни до чего не договоримся.

– Вот именно. Так что оставим это, ладно? Я прошел через все это дерьмо не для того, чтобы убить тебя теперь. И потом, – заметил он, – я, наверное, и не смог бы, помнишь? Я хочу сказать – на самом деле не смог бы. Мало того, что мне кажется это просто ужасным – я не в состоянии заставить себя попытаться еще раз.

– Вот как. Да, ты прав. – Она слегка приободрилась. – Если попытаешься, у тебя может случиться разрыв сердца.

– Именно. И хватит плакать, ладно?

– Да заткнись ты и поцелуй меня. Тупой осел.

Он поцеловал ее, и она тоже поцеловала его, неистово, почти отчаянно. Он почуял ее страх и тревогу и успокоил ее, как только мог – губами и руками. Вскоре ее тревога сменилась вожделением, от которого и в нем тоже разгорелось вожделение.

Они разделись и прижались друг к другу, шепча, покусывая, теребя, вздыхая, и под конец он закрыл глаза и вдыхал ее духи, и они сотрясались, а поезд шел через Средний Запад.

– Я должен тебе кое-что сказать, – начал он, как раз когда она уже засыпала, – только обещай, что не будешь беситься.

– А ты не можешь говорить как взрослая девочка? Что? Что такое?

– Обещай, что не будешь беситься.

– Всякий раз, когда говорят такое, это значит одно: «Берегись, сейчас ты взбесишься».

– Да, но ты все же обещай.

– Обещаю.

– Обещаешь?

– Ну да, да!

– Черт. Сара, я должен сказать тебе это. То есть это как бы… преследует меня.

– Так говори.

– Но я не хочу, чтобы ты взбесилась, – проскулил он.

– Тяжелый случай.

– Ну вот. – Он глубоко втянул в себя воздух; койка была такая узкая, что она ощутила, как вздымается у него грудь. – Ладно. Нам не нужно было спать друг с другом в доме Джона. Или предыдущей ночью, в лесу.

– Чего и где мы не должны были делать?

– Нам не нужно было спать друг с другом. Он все равно догадался, что ты мне не невеста.

– И ты не счел нужным посвящать меня в подробности, потому что?..

– Ну, потому что мне хотелось перепихнуться, – честно признался он и тихо взвыл: – Ваууу!

– Ты что? Я же тебя даже не трогаю!

– Bay, черт побери, Сара!

– Ах ты, придурок! Ах ты, подонок! Ах ты, задница! Вот блин!

Когда она вспомнила, как она накинулась на него… как сняла халат и стянула с себя одеяло, точно настоящая старая шлюха… как говорила себе, что они занимаются этим ради дела… она пришла в ярость, так ей стало стыдно.

И что можно сказать о нем? После того как он домогался до нее, а правды до сих пор не сказал? Ничего, кроме того, что он лживый, низкий, беспринципный…

– Вауууу!

– …негодяй.

– Чего скулишь? – бросила она. – Я даже не начала еще. А ты сукин сын! Кусок говна! Ты…

– Ой-ой-ой! – Он обхватил свои чресла и принялся раскачиваться взад-вперед на узкой полке. – Сара, ты прекратишь?

– Что прекращу?

– Успокойся, – попросил он. – Ради наших нерожденных детей.

– Говорю тебе, я ничего не делаю! – Но так ли это? Она, конечно, здорово разозлилась и вполне могла наслать какую-то кару на его гениталии. Может, и не одну. Хотя его крики боли изумительно поднимали ей настроение. – Хватит ныть.

– Bay, ax, вау! О боже! – И он жалобно застонал. – Мои яйца сейчас лопнут!

– Так тебе и надо, – бросила она.

– Я серьезно, Сара. В жизни не испытывал большей боли.

– Прекрасно.

– Слушай, я прошу прощения, хорошо? Правда, правда, правда, правда прошу прощения. Я просил прощения еще до того, как ты раздула мои яйца.

– Я не…

– Просто я не мог, чтобы это и дальше висело между нами. Особенно после этих твоих слов – помнишь, насчет того, что завтрашний день может оказаться решающим?

– И что? – буркнула она.

– И я решил все рассказать тебе.

– Ну, рассказал.