Одна осень одного королевства - Анари Хони Страница 33

– Вы ведь никогда не слышали, – продолжила она, поднимаясь и садясь на край кровати. – Даже я слышала это нечасто… Но когда она пела, сердце сжималось, как это было красиво…

На несколько секунд снова повисла тишина, Эрмелинда и Гризельда молча переглянулись, не зная, что делать, как не потерять это секундное просветление в мыслях безутешной женщины.

– Теперь Господь слушает её, – едва заметно улыбнувшись, продолжила сама Амелия. – Наверное, ангельский хор стал куда прекраснее… Но что же делать мне с пустотой в сердце?

Эти слова женщина произнесла так просто, будто действительно ждала совета от своих собеседниц. И Гризельда вдруг решилась ответить.

– Вы ведь так хотели иметь своих детей, – сказала она негромко. – Теперь небеса обязательно пошлют вам малыша.

Амелия взглянула на неё, но по взгляду её было видно, что женщина ещё не до конца понимает суть всего происходящего вокруг, будто закрывшись в своём внутреннем мире, она смотрела сквозь всё и всех. Эрмелинда тихонько кашлянула, намекая, что тема выбрана не лучшая, и Гризельда замялась, но Амелия, вопреки всеобщим ожиданиям, ответила ей.

– Мы очень хотели, – произнесла она неуверенно. – И я вправду могла иметь двоих дочерей. Но Господь забрал у меня младшую дочь раньше, чем она появилась на свет. Тогда я едва не последовала за ней, Северин сказал Анне, что я серьёзно болею, и она сидела тихо, как мышка, – Амелия улыбнулась. – Такая крошка, сколько ей было? Пять или шесть… Тогда приезжий врач вылечил меня, – женщина взглянула на растерянную трактирщицу, – а малышка как-то после этого пришла ко мне и сказала, что хочет стать врачом, чтобы я никогда-никогда не болела… Так и сказала, – женщина перевела взгляд на Эрмелинду. – И ведь она стала… И столько раз помогала мне. Как жаль, что она так и не смогла помочь никому больше…

– Но ведь она спасла Уильяма от верной смерти, – возразила графиня, стараясь поддержать прогресс в настроении Амелии. – Северин рассказал мне, как всё случилось.

– Быть может, это и было предназначением моей Анны? – задумчиво произнесла та. – Спасти нашего будущего правителя…

– Правителя? – переспросила Гризельда.

– Я хотела сказать, графа – правителя Сэфланда, – исправилась женщина, чуть опомнившись. – Теперь он в безопасности? – она вновь взглянула на Эрмелинду.

– Хотелось бы верить, – улыбнулась та.

– Но почему он должен быть в опасности? – совсем растерялась Гризельда. – Кто ему угрожает?

В разгар истерики минувших дней, она старалась не любопытствовать о происходящем, но сейчас вопросы так и лезли в голову, и она задавала их почти невольно, позабыв о всякой учтивости.

Но получить ответ ей, видно, не было суждено. В тот самый миг, когда Эрмелинда собралась произнести что-то, в дверь постучали.

– Я могу войти? – послышался голос Северина.

Амелия, чуть опомнившись, пригладила руками растрепавшиеся волосы, снова прижала к груди глиняный сосуд, кивнула.

– Входи, – ответила за неё Гризельда.

Северин помедлил секунду, собираясь с мыслями, и открыл дверь.

– Как ты чувствуешь себя? – спросил он слегка удивлённо, увидев супругу в спокойном состоянии.

– Мне лучше, – ответила та негромко. – Что ты хотел?

Как Амелия ни старалась разубедить себя, всё же она злилась на Северина, считая его, как и себя, виновным в смерти Анны. Сейчас особенно остро вспоминались все былые семейные неурядицы и разногласия, всё рисовалось в самых мрачных красках, не давало простить…

– Гризельда, ты не могла бы выйти? – без лишних церемоний попросил мужчина и, когда та без пререканий покинула комнату, прикрыв за собой дверь, занял её место.

– Райнер отправляет послание для своей дочери, которая сейчас находится в Сантерре, – начал советник, осторожно поглядывая на жену, будто снова ушедшую в свои размышления. – Нужно узнать, где сейчас Уильям. Миледи, – он взглянул на графиню, – вы не хотели бы передать что-то для сына?

– Для начала, я хотела бы знать, какое отношение к этому делу имеет Райнер и его дочь? – спросила она строго, будто переняв настроение Амелии.

– Он мой старый друг, миледи. Друг, который никогда не подводил меня. Его дочь сейчас скрывается в одном из женских монастырей Сантерры, а епископ покровительствует девушке. Она сможет выяснить, куда отправили Уильяма, и передать сведения нам в зашифрованной записке.

– Вы будто о разведчике говорите, – невесело усмехнулась Эрмелинда.

– Она дочь разведчика. Миледи, у нас нет иного выхода, кроме как довериться посторонним. Я боюсь выдать Уильяма своим появлением. Герцог наверняка ищет вас по всем закоулкам и, несомненно, он будет следить и за мной, хотя я больше и не официальный ваш советник.

– Что ж… Думаю, вы правы. Но как же спасаться нам самим?

– Ночью мы отправимся в лес. Я знаю дорогу очень хорошо, а впереди поедет Райнер, он должен будет вернуться до темноты. В случае опасности, он подаст сигнал и я успею спрятать графиню в лесу, а Амелию стража в лицо не знает. Вряд ли вас станут искать по Волдренским лесам, возможно, что в имении вас давно ждут.

– Я бросила своих помощников в Фалькнесе, – вздохнула графиня, – даже не сообщив им, куда поеду. Теперь и люди в имении… Что если им будут угрожать, пытать или даже убьют?

– Я прошу вас верить в лучшее, – твёрдо ответил Северин. – Сейчас не время сомневаться, нужно спасти вас и Уильяма любой ценой, от этого слишком многое зависит.

– Многое зависит от него, я – лишь маленькая деталь этого механизма, которая уже отработала свой срок.

– Не нужно говорить так, – тихо возразила Амелия, поднимая глаза на графиню. – Кто же без вас будет наставлять Уильяма? Он ведь ещё такой ребёнок.

– Мой сорванец никогда не был послушным, – вздохнула та. – Только с недавних пор он вдруг стал обращать внимания на мои просьбы и требования. Я думаю, что так сказалась на нём смерть отца, – она беззвучно вздохнула, усмиряя подступившие слёзы. – Мой мальчик был так холоден снаружи, но я видела, как ему больно. В его взгляде отражалась вся печаль этой потери.

– А что же будет с ним, если он узнает, – Амелия осеклась, помолчала несколько секунд, решая, хочет ли она сказать то, о чём думает. – Я видела Уильяма только в далёком детстве и, когда он встретился мне случайно неделю назад, я не узнала его. Он был таким серьёзным и хотя улыбался, говоря со мной, всё же казался замкнутым… А затем он приехал к нам домой, чтобы поговорить с Анной, и глаза его горели неподдельным огнём, он будто ожил, весь сиял! Что же будет с Уильямом, если он узнает, что Анны больше нет? – женщина как никогда серьёзно глянула на графиню. – А если не станет и вас? Кто останется у него?

Эрмелинда молчала. Она прекрасно понимала, что скоро наступит момент, когда ей будет жизненно необходимо находиться рядом с сыном. И то, что она говорила о своей ненужности, было лишь прикрытием жуткого страха не дожить до этого момента.