Мой единственный - Джил МакНейл Страница 33

Спускаюсь вниз и вижу, что Дейзи еще не ложилась, и Мак в отчаянии. Решаю не вмешиваться в это, предлагаю, что сварю кофе, и слышу, что Мак настойчиво просит ее пойти и попробовать заснуть. Она соглашается, и мы полчаса наслаждаемся покоем и пьем кофе. Я решаю, что пойду спать с Чарли в свободной комнате, потому что, кроме всего прочего, Альфи перебрался в кровать к Маку, пока никто не видел, крепко спит, и Дейзи может сделать то же самое в любой момент. Сейчас она спит наверху в двухъярусной кровати в маленькой спальне, которую Мак оборудовал для выходных с детьми, но Мак считает, что вряд ли она там останется надолго.

— Это не совсем то, ради чего я приглашал тебя провести выходные вместе.

— Нет, но, раз они счастливы, мы потерпим.

— Я понимаю, но надеялся, что сможем побыть вдвоем. Мне жаль, что раскричался на них днем. Мне не очень-то удается выходить из проблемных ситуаций с детьми.

— Да, я заметила.

— Мои мама с папой не часто прибегали к объятиям, они чаще использовали шлепки, честно сказать. Пойми меня правильно, они любили нас, все родители в округе были такими же. Но я не знаю, что делать, когда все выбивается из колеи. Обычно все делала Лора.

Похоже, он взволнован, меня это подкупает.

— Все нормально, Мак. Конечно, ты можешь кричать, мы все немного расстроились. Все было хорошо. Они обожают тебя, так что ты все делаешь правильно.

Маку очевидно стало легче, и мы ведем себя неприлично на диване, а потом отправляемся по своим раздельным кроватям, наполненным спящими детьми. Я очень рада, что этот уик-энд не закончился гневным припадком, но чувствую, что уже немного устала. Не думаю, что мое предназначение — участь приемной подружки, и уж точно не мачехи. Лежу и думаю, а в чем же оно, мое предназначение, но тут просыпается Чарли, плачет, потому что ему приснился страшный сон, в котором он заблудился и не мог найти меня. Я убаюкиваю его, он засыпает, а я стараюсь не думать о его сне, потому что у него уже были такие сны даже тогда, когда никакого мужчины в моей жизни и в помине не было. Все-таки хорошо, что я была рядом, когда он проснулся.

Посещение Музея науки оказалось очень интересным, хотя мне бы понравилось больше, если бы можно было отправить детей осматривать экспонаты с какой-нибудь группой бойких подростков, так что не пришлось бы притворяться, что мне очень интересно узнать, как же работает мотор. Мы обедаем в кафе, очень дорого, а потом несемся в «Хемлейс», где Мак тратит ошеломляющую сумму денег на игрушки для детей и себя. Едем домой на такси, и после чая мы прощаемся. Чарли с Альфи расстаются новыми лучшими друзьями, Дейзи довольна, а Мак говорит, что позвонит мне потом. Мне нравится быть опять вдвоем с Чарли, всю дорогу домой он рассказывает мне, что «Хемлейс» — самый лучший в мире магазин и что Альфи может приехать к нему, а вот Дейзи нет, потому что она глупая. Звонит Мак, он говорит, что выходные прошли замечательно, потому что Альфи сказал, что я приготовила вкусные спагетти, Чарли вел себя прекрасно, и Дейзи сказала, что спагетти были нормальными. Мне как-то по-глупому смешно и приятно. Надеюсь только, что никто не подхватил вшей.

Следующим утром Эдна приезжает рано, и мне удается явиться в студию на съемки корма для собак чуть ли не на рассвете. Приходит владелец собаки с четырьмя щенками-далматинцами; они превосходны, но перевозбуждены. Приезжают и другие собачники со своими щенками; они все время задают вопросы и никак не могут успокоить своих собак, которые бегают повсюду, прыгают и лают. Один из них кусает нашего электрика, но он держится очень мужественно и говорит, что щенок его только ущипнул и вообще он дружелюбный. Это будет длинный день. Теперь у нас двадцать щенков, четыре строптивых хозяина и один жуткий дрессировщик, который уже начинает мастерить клетку для щенков, чтобы мы могли держать всех животных в одном месте в течение хотя бы двух секунд. В конце концов клетка получается огромной, трое из нашей группы целый час помогают ему сделать ее устойчивой и не напоминать своим внешним видом гильотину. Когда все готово, там оказывается достаточно места для всех собак и даже дрессировщика, который садится внутри на одеяло и начинает петь, чтобы успокоить щенков. Вся группа просто заворожена, и это действительно срабатывает: щенки послушно ложатся, с удивлением уставившись на него. Приходит Барни и спрашивает: «Твою мать, что он делает?» К счастью, дрессировщик этого не слышит. Площадка оборудована, и мы готовы снимать первый эпизод. Идея такова: женщина входит в кухню, насыпает новый сухой корм для щенков в миску для своего щенка-далматинца, и вот, смотри-ка, целое полчище щенков заполняет кухню через щель для собак. Все просто, и голос за кадром: «Щенки любят его. Вы полюбите его. Соседи тоже. В следующий раз лучше купить большую упаковку».

Барни и Джон, художник по свету, довольно бурно выясняют отношения; Джон считает, что если камера будет перемещаться быстро вслед за черно-белыми щенками, бегущими по черно-белым плиткам, то изображение смажется, Барни же уверен, что это все говно. Решают сделать вариант Барни, но также и более медленный вариант на тот случай, если Джон окажется прав. Джон идет на попятную, говорит, что, может, и не смажется. Пока все это происходит, два собачника затевают спор, чей щенок, скорее всего, выиграет предстоящее соревнование «Лучший в программе». В результате один из них решает в припадке гнева вообще уйти, потому никто до сих пор его так не оскорблял. Я вижу, как он хватает трех щенков и направляется к выходу, пытаюсь остановить его, но он непреклонен. Когда я сообщаю Барни, что теперь у нас только семнадцать щенков, он говорит: «Боже мой, почему ты его не остановила?»

Поначалу щенки ведут себя очень оживленно возле мисок с кормом, но вскоре наедаются и укладываются вздремнуть. И только один маленький борец за идею, которого мы называем Толстячок, добросовестно продолжает вбегать в щель для собак и жадно уплетать корм. Мы решаем сделать ставку на него и снимаем несколько кадров, когда он прыгает на своего хозяина, махая хвостом. Просыпаются остальные щенки, чтобы присоединиться к игре. Барни спрашивает: «Ну и где же эта Круэлла де Виль?» — и еще один хозяин обижается и грозится уйти.

В конце концов нам удается сделать все, что нужно, но мы не укладываемся во время, работаем сверхурочно, что очень радует группу, но приводит в бешенство Барни. Люди из агентства ведут себя прекрасно, Полу даже удается остановить и вернуть нескольких беглецов, едва не прошмыгнувших в двери студии. Заказчик приезжает, но ненадолго — до того времени, когда щенки увлекаются покусыванием проходящих мимо щиколоток. Барни отправляется восвояси, ворча что-то о гребаных собаках. У нас еще одна такая же съемка, но уже с большой собакой, сенбернаром, которая срывает дверь, чтобы попасть на кухню и съесть миску корма. В этом случае за кадром будут говорить: «Не закрывайте дверь! Так будет лучше!» Этот вариант не внушает мне особого энтузиазма, надеюсь, что заказчику он не подойдет. Но что-то мне подсказывает, что подойдет, и мы будем это снимать, и очень скоро, и окажемся по уши в сенбернарах.