Все дело в платье - Татьяна Веденская Страница 33

– Нормально? – вытаращилась Маша.

– Ну, учитывая, что Оля – моя сестра. С чего ты взяла, что мы живем вместе?

– Что? Твоя… кто? Нет, постой, не может быть! – замотала головой Маша.

– Может! Больше того, именно так и есть. А, я понял, в чем дело. Оля живет в том же комплексе, что и я. Мы в этом доме владеем двумя квартирами, если уж на то пошло. Мы всегда держимся вместе. Семья, слышала про такое слово?

– Сестра… Но… Она же Чезганова!

– По бывшему мужу. Ей, кстати, говорили, что не стоит менять такую фамилию, как Гончарова. Чезганова! – и Николай скривился, показывая свое отношение к фамилии Ольги.

– Но… Ольга же Дмитриевна.

– Ну да, дядька мой, Дмитрий Гончаров. Брат отца моего. Если бы ты меня не бросила, я бы тебя с ними всеми обязательно познакомил. А так, между прочим, мне пришлось приходить на обед одному и объясняться, куда делась моя невеста. А объяснить это я и сам не мог. Ольга считала, что ты хотела только моих денег.

– Ты говорил с нею обо мне? – изумилась Маша, и Николай отвернулся, явно жалея, что это признание вырвалось из его уст. Но через несколько мгновений он повернулся к Маше и холодно добавил:

– Я говорил с ней всю ночь. Я не знал, что мне делать. Ты так молода, что иногда мне кажется, что я просто разрушаю твою жизнь. Я и сейчас не знаю, что мне делать, если честно. После того как ты с таким демонстративным видом принялась игнорировать меня.

– Я? – и снова пришел черед Маши удивляться. Они словно играли в какую-то странную игру, и на что бы ни обижался один, выяснялось, что второй обижается на то же самое. – Да это ты ни слова мне не сказал. Ни единого слова. Я… Я… Знаешь, так и есть! – кивнула Маша. – Ты разрушил мою жизнь. Не всю жизнь, не волнуйся. Но… не важно. Не важно.

Слова кончились, остались одни только междометия, и Маша принялась дергать ручку двери, но та не поддалась. Тогда она ухватилась кончиками пальцев в пимпочку на двери и попыталась вытянуть ее наверх. Закончить это Николай ей не дал. Он схватил ее за руки, заставил Машу развернуться и посмотреть в глаза. Затем Николай медленно, не сводя взгляда с темных Машиных глаз, склонился к ней и почти поцеловал ее, остановившись буквально в паре миллиметров от ее лица. Он был так близко, что Маша чувствовала его дыхание на своей коже. Николай отпустил ее руки и запустил пальцы ей в волосы. Он держал ее за голову и смотрел с такой хищной жадностью, что Маша даже испугалась немного. Но уже секундой позже губы Николая «напали» на ее рот и принялись терзать его, забирать себе каждую губку отдельно и обе вместе. Его поцелуй был горячим и безжалостным, его подбородок, колючий и жесткий, заставлял вздрагивать от легкой боли. Николай закрыл глаза и сжал Машину головку нежно, но так крепко, будто боялся, что она может исчезнуть сразу после поцелуя. Он простонал, когда почувствовал, как ее рот раскрылся под его напором. Этот тихий сигнал капитуляции, белый флаг, запрокинутое назад лицо, текущие из ее глаз слезы.

– Что не так? – спросил Николай, когда почувствовал вдруг соленый привкус на губах. – Больно? Прости.

– Нет-нет, – замотала головой Маша и, боясь, что Николай может остановиться, протянула к нему руки, обняла его за плечи и посмотрела на него полными слез глазами. Он понял ее и глубоко вдохнул. Он поцеловал ее снова, на этот раз нежнее, медленнее, не закрывая глаз.

– Ты похожа на пушистую лису, ты знаешь это? Тебе идет этот цвет, – прошептал он, зацепляя с каждым словом ее губы своими губами. – Почему мы расстались, я так и не смог понять.

– Я тоже, – кивнула она, боясь поверить тому, что происходило прямо здесь и сейчас.

– Ты… ты любишь меня?

– А ты?

– Я первый спросил, – хитро улыбнулся он. Маша посмотрела вперед сквозь автомобильное стекло, в переулке столпились, сигналя красными огнями, усталые измотанные автомобили. Сколько всего произошло с ними прямо здесь, в этой машине.

– Я так и не смогла тебя забыть, – ответила Маша. Николай серьезно кивнул.

– Спасибо и на этом. Я думаю о тебе каждый день. Сегодня я увидел, что ты попрощалась со мной. Я думал, ты сделала это давно, когда оставила меня. Но женщина всегда меняет прическу, когда она решила выкинуть мужчину из своего сердца. Впрочем, может быть, я ошибаюсь? Может быть, ты решила выкинуть из своего сердца не меня?

– Не тебя? – переспросила Маша, не веря своим ушам.

– Не нужно. Долой подозрения! – Николай хлопнул в ладоши. – Ты голодна? В этом вашем кафе было поразительно мало еды. Твои друзья-мафиози питаются кофеином, я так понимаю. Поедем, поедим?

– Подожди, подожди, подожди! Какие подозрения? – нахмурилась Маша, но из Николая уже было и слова лишнего клещами не вытянуть. Он улыбался, говорил о сортах белых вин, о том, что знает одно хорошее местечко, где прекрасно готовят палтуса, а это, между прочим, не такой уж и простой процесс. Палтус – рыба капризная, особенно океанский палтус. Недобросовестные рестораторы заменяют палтуса всякой нечистью, считая, что под сливочным соусом никто не заметит разницы, но она огромна. Разница.

– Я совсем не хочу есть, – покачала головой Маша, раздумывая над вопросом, который Николай озвучил чуть раньше. Что им делать? В его голосе, сквозь наигранно легкую интонацию проступала паника. Почему они расстались? Он думал, что Маша его не любит, что она никогда его не любила.

– Не хочешь? А чего ты хочешь? Пить? Только не кофе, Машенька, столько кофе вредно, особенно на ночь. Ты не будешь спать до утра! – пригрозил он, и Маша вздрогнула, будто ее пронзило током.

– А я и не хочу.

– Чего? Спать? – опешил Николай.

– Да! Отвези меня домой! – скомандовала Маша, улыбнувшись во весь рот. Николай побледнел.

– Домой? Но… Еще немножко. Я не могу отпустить тебя.

– Отвези меня домой! Немедленно! – повторила Маша. – Отвези меня к себе домой!

Николай замер, прикусил верхнюю губу и посмотрел на Машу внимательно, с каким-то шальным восторгом.

– Ко мне? Ты уверена? – спросил он, и Маша медленно кивнула. Николай оставался недвижимым, словно пытаясь осмыслить услышанное и увиденное. Затем его губы раскрылись, он начал было говорить что-то, но остановился и покачал головой. Затем хищно облизнулся и кивнул. Через мгновение они уже продирались сквозь пробку.

– Ну что такое? Откуда столько машин! – возмущался Николай, продвигаясь в час по чайной ложке.

– Это Москва, мой дорогой Дон, и тут проще ездить на метро.

– Я помню, как ты дразнила меня тем, что я сто лет не был в метро, – рассмеялся Николай, и Маша кивнула.

– Ты не был нигде – ни в троллейбусах, ни в трамваях. А пробовал ли ты когда-нибудь шаурму?

– Шаурма? Что это? Курорт?

– Издеваешься? Это особенный вид массажа, его делают тем, кто ездит на трамваях. После десяти поездок одна шаурма делается бесплатно.