В свободном полете - Дженифер ван дер Куаст Страница 33

Не знаю, долго ли мы ехали в Бостон. Я не засекала время. Даже когда мы застревали в пробках, наш неумолчный разговор прерывался только радостными восклицаниями: «Я тоже!»

Дорога домой — другое дело. Считаю каждую минуту, появляющуюся на электронных часах в машине. Секунды приходится отсчитывать в уме — тик, тик, тик.

Наш запас цитат из фильмов истощился, а чтобы придумать и развивать оригинальные темы для беседы, необходимы усилия, к чему мы сейчас не способны. Я слишком устала и отвратительно себя чувствую, поэтому не смею демонстрировать свои достоинства.

— Я включу радио, — говорю я, готовая к агрессии в том случае, если он возразит мне.

Джейк пожимает плечами:

— Ну и хорошо.

Наклоняюсь вперед и вынимаю диск, заставляя умолкнуть парня с хриплым голосом, который последние полчаса сетует на то, что его не понимают. Я с бесконечным удовольствием сую его в коробку и заталкиваю под кресло. Пусть киснет и гниет заживо вместе с такими же несчастными, изнывающими от жалости к себе.

Быстро просматриваю радиостанции, но это не поднимает настроения.

— Тебе не кажется, что слушать радио — почти то же самое, что выбирать фильм в магазине, когда все приличные вещи уже разобраны? — спрашиваю я.

— Эй, ну-ка вернись.

— Куда? Сюда? — Переключаю на прежнюю станцию и, склонив голову, пытаюсь узнать песню. — Минуточку, это же Элтон Джон. Ты что, серьезно?

— Ты не любишь Элтона Джона?

— А его кто-то любит?

— Да. Я. Это удивляет тебя?

— Нет.

— Все-таки удивляет, признайся. По-твоему, это недостаточно круто.

Честно говоря, именно так я и думаю. Я никогда не принимала всерьез Элтона Джона, ни в каком варианте. Я просто поняла, что мне не разрешали его любить.

— Откуда мне знать о крутизне? — ворчу я, но прибавляю громкость. — Послушай-ка. Он сейчас произнес «сахарный медвежонок»?

— Похоже, так, — радостно подхватывает Джейк.

— Ну, это ведь звучит по-дурацки!

— Ты слышишь то, что хочешь услышать, но на самом деле не обращаешь внимания.

И он еще прибавляет громкость. Полуприкрыв глаза, крепко сжимая баранку в руках, Джейк подпевает с таким чувством, какого я и не подозревала в нем.

— Чему ты улыбаешься? — спрашивает он.

— Тебе. Не представляла, что тебе нравятся любовные песенки.

— Ты разочаровываешь меня, Сара. Это не любовная песенка. Это грандиозное «да пошла ты» в адрес женщины, которую он бросил у алтаря. Как он произносит слова «сахарный медвежонок»? Он забавляется. Вот так. Тебе не легче? Теперь можешь считать, что твой «ой как круто» цинизм в целости и сохранности.

Я краснею. Не потому, что Джейк доказал мою неправоту. Но потому, что он так точно раскусил меня. Внимательно вслушиваюсь в песню, надеясь найти способ сохранить лицо.

— О'кей, хорошо, — внезапно соглашаюсь я. — Итак, это не любовная песенка. Так кто же спас его жизнь сегодня вечером?

— Это очевидно, — усмехается Джейк. — Это ты.

Он что, тоже забавляется? Нынче так трудно стало с этим разобраться.

Не знаю уж, благодаря Элтону Джону или его песне, но когда мы, наконец, прибываем в Нью-Йорк, где мерцающий огнями мост Джорджа Вашингтона простирается до горизонта и приветствует нас, мы с Джейком удовлетворенно вздыхаем, встроившись в длинную, медленно тянущуюся вереницу автомобилей.

Так хорошо оказаться дома.

Джейк сворачивает на Вест-Сайд, и мы, проехав еще несколько кварталов, останавливаемся у моего дома. Достаю с заднего сиденья свою сумку.

— Не завидую, парень, тебе ведь придется еще возвращаться через эту пробку.

— Да, это печально.

— Долго ли добираться до Бруклина?

— При таком движении? Час или полтора.

— Упс.

— Знаю.

И вот оно. Плотная тяжелая пелена молчания перед расставанием.

— Знаешь, — небрежно говорю я, — тебе вовсе не обязательно возвращаться домой. Можешь переночевать у меня.

Джейк не отводит взгляда от руля. Я чувствую, что начинаю заикаться:

— Ну, мы ведь уже спали в одной постели. И прошлой ночью было совсем неплохо.

— Не знаю. Ты очень громко храпела.

Я оскорблена в лучших чувствах и не скрываю этого. Джейк расплывается в озорной улыбке, потом хохочет.

— Я пошутил. Ты была очень мила. — И кивает: — Хорошо, я остаюсь. Поднимайся, а я поставлю машину.

— Нет, мы вместе припаркуемся и поднимемся.

Еще час уходит на то, чтобы найти место для парковки.