Проделки Купидона - Валери Кинг Страница 33

Сам маркиз был совершенно озадачен. Почему Лонстон вдруг воспылал нежными чувствами к его благоразумной дочери и почему она с такой готовностью поддалась ему, хотя всем было давно известно, что они на ножах? Уж не влюбилась ли она наконец? Или Лонстон пытался злоупотребить ее неопытностью? Как бы там ни было, маркиз желал узнать мнение жены, прежде чем вмешиваться в эту историю. Главной причиной его колебаний было то, что он сам не раз целовал Эвелину еще до того, как осознал, что любит ее по-настоящему. Совесть не позволяла ему назвать Лонстона распутником только за то, что он целовал его дочь.

Маркиз нашел жену в ее спальне, голубой с золотом. Эвелина лежала в постели, и вид у нее был утомленный.

– Ты плохо спала? – спросил он, забывая в тревоге обо всех других заботах.

– Мне все время хочется спать – не знаю уж почему. Я рада, что позволила тебе позвать врача, так как просто в толк не возьму, куда девалась моя обычная живость.

Он подвинул кресло к кровати и взял жену за руку. Маркиза повернулась к мужу, и свет из окон залил ее прелестное лицо. Ей было сорок девять лет, но она была все еще красива, как в тридцать лет. Как он любит ее, думал маркиз, глядя ей в лицо. Он был рад, что послал за доктором Ньюки, – под глазами у Эвелины лежали темные круги. Но цвет лица у нее был здоровый, на щеках даже играл легкий румянец.

Маркиз провел большим пальцем по ее подбородку.

– Я обожаю тебя, Эвелина, – сказал он вполголоса. Маркиза прищурилась. Без очков она с трудом могла разглядеть его лицо.

Однако она улыбнулась и положила свою руку поверх руки мужа, а потом, повернув ее, поцеловала ладонь.

Удовлетворенно вздохнув, она спросила:

– Ты так быстро вернулся? Ты поговорил с Лонстоном? Все хорошо, я полагаю?

Маркиз тяжело вздохнул:

– Не знаю. Видишь ли, я застал нашу дочь в объятиях нашего нового соседа.

– Какую дочь? – Она удивленно вскинула брови…

– Не ту, о какой ты думаешь, – усмехнулся он.

Глаза леди Брзндрейт блеснули.

– Вот как! Значит, Александра влюбилась в Лонстона. Я так и думала.

– И тебя это не удивляет?

– А чем ты недоволен? Тем, что не заметил этого раньше меня?

– Но я же ее отец. И мы с ней друзья.

– Это верно. Но, по правде говоря, я начала подозревать, что в этом деле замешан Купидон, когда Александра надела вчера то самое платье.

– Какое платье? – спросил маркиз, откидываясь в кресле. Отцовские заботы снова одолели его. Он заметил, что жена прикусила губу, видимо раскаиваясь в своей откровенности.

– Я его не видела до вчерашнего дня. Это у нее, наверное, новое платье – хотя, впрочем, мне кажется теперь, что она просто вырезала ниже декольте на своем голубом бархатном платье.

– Что? – воскликнул он. – В декольтированном платье, с обнаженной грудью, днем? Я просто потрясен!

– Прошу тебя, не волнуйся. Помнится, когда я стала неравнодушна к тебе, я тоже изменила стиль моих туалетов. Если память мне не изменяет, ты был даже поражен моим видом.

– Глупости! Я ничего подобного не помню, разве что ты довольно безвкусно одевалась, пока Аннабелла не занялась тобой. А потом ты стала очень модной и очень хорошенькой.

Маркиза подозрительно на него посмотрела.

– А разве на тебя не произвело впечатление мое декольте? Ты лицемер, Брэндрейт, и сам это знаешь!

Он не стал протестовать, сознавая, что она права.

– Черт возьми, ты всегда меня видела насквозь. Какой мужчина устоит против женского обаяния!

– Вот именно!

– Но с каких пор Александра решила испытывать свое обаяние на нашем новом соседе, хотел бы я знать? Ведь они всегда терпеть не могли друг друга. Нет, во всей этой истории, включая маскарад, есть что-то подозрительное!

Маркиз вздохнул. И, подумав немного, прибавил:

– Когда Александра вернется, я с ней поговорю и предостерегу ее. Нельзя отдавать сердце человеку, который может не ответить ей взаимностью. Но скажи, дорогая, стоит ли мне спросить у нее…

Взглянув на жену, он увидел, что та задремала, глаза ее закрыты, дыхание стало медленнее и ровнее, губы слегка полуоткрыты.

Нежность к ней переполнила сердце маркиза.

– Эвелина, моя любимая! – прошептал он. – Прошу тебя, не болей. Не знаю, что я стал бы делать без тебя.

* * *

– Это называется стетоскоп, – сказала Александра, когда за доктором закрылась дверь.

Психея заинтересовалась инструментом, которым пользовался доктор при осмотре. Это был небольшой предмет, около десяти дюймов в длину, с двумя раструбами наподобие колокольчиков. Большой «колокольчик» доктор прижал к груди Александры, а меньший поднес к уху.

– Он выслушал мое сердце и легкие, чтобы определить по звуку, что со мной. Все это вздор, по-моему, но доктор Ньюки пользуется прекрасной репутацией в Фалмуте.

– Я видела, как вы вздрогнули, – сказала Психея. – Вам было больно?

Александра улыбнулась:

– Нет. Просто стетоскоп очень холодный. Однако я не представляю себе, как проведу неделю в постели. Надеюсь только, что папа не станет настаивать, чтобы я исполняла предписания доктора. – Она улыбнулась Психее. – Но все это не имеет значения! Он меня поцеловал!

Психея широко раскрыла глаза.

– Доктор?

– Нет, – засмеялась Александра, – Лонстон. И вчера тоже.

Она встала и подошла к Психее.

– Как ваша лодыжка? – спросила она, приподняв влажную салфетку и заметив, что опухоль немного спала.

– Лучше, кажется. Но я по-прежнему вскрикиваю, стоит мне только шевельнуть ногой. Вряд ли через девять дней я смогу ходить.

– Не расстраивайтесь. За девять дней все может пройти.

Психея указала ей на кресло:

– Сядьте и расскажите мне о ваших поцелуях.

Александра последовала приглашению и почему-то без малейшего смущения рассказала Психее обо всем, что произошло утром, закончив тем, как Лонстон успокаивал ее, когда Энтерос – конечно же, это был он! – столкнул ее с лестницы.

– Чего я не могу понять, – сказала она, завершив свой рассказ, – так это почему я позволяла Лонстону целовать меня. Я знаю, что он не лелеет касательно меня серьезных намерений. А я? Я вовсе не желаю быть его женой. Из него не получится хороший муж – он надменен и самоуверен, о его жизни в Индии ничего не известно, и он постоянно спорит со мной по всякому поводу. Вообще все это для меня загадка.

– Такова любовь, – покачала головой Психея.

– Но я не люблю Лонстона! – возразила Александра.