Распутник и чопорная красавица - Маргарет Мур Страница 33

Потом он отпрянул, задыхаясь.

— Эзме… Мы должны остановиться, или я овладею нами прямо здесь!

Эзме тоже понимала, что они должны остановиться. Они ведут себя неприлично, так нельзя. Но она никогда еще не чувствовала себя такой живой и свободной. И такой готовой уступить своим необузданным желаниям…

Куинн отступил на шаг и вдруг нахмурился.

— Вы ведь не ставите надо мной еще один опыт? — прошептал он.

Впервые с тех пор, как они познакомились, Эзме услышала в голосе Куинна Маклохлана неподдельную боль, увидела в его глазах тоску. Она поняла, какой властью обладает и какую боль способна ему причинить. Но она и сама много лет провела в одиночестве и тоске. Да, она находила утешение в работе, в сводах законов и в Джейми, но… теперь ей этого мало!

— Нет, Куинн, я не ставлю опытов, — прошептала она. — Я просто хотела вас поцеловать.

Его губы изогнулись в улыбке. Затем на террасу вышла еще одна пара, и он нахмурился.

— Лучше нам вернуться, — хрипло прошептал он, — иначе неизвестно, какие слухи о нас пойдут!

Эзме не возражала, потому что он, к сожалению, был прав. Они приехали в гости… На самом деле они не муж и жена. Не нужно было ей целовать его здесь и где бы то ни было. Ее желания совершенно неуместны. Она порядочная женщина; у нее есть брат, который ее уважает. Если она уступит своим порывам, она многое потеряет.

Поэтому она молча последовала за ним.

Через несколько часов, в ожидании кареты, Эзме наконец успокоилась. Ее вспышка в комнате для переодевания не закончилась для них катастрофой. Правда, некоторые женщины делали вид, будто не замечают ее, но другие, те, кто разделяли ее взгляды, нарочно подходили к ней и говорили что-то приятное. Ей по-прежнему приходилось изображать дурочку, но их поддержка ее тем не менее вознаградила.

Однако Куинн за весь вечер почти не заговаривал с ней и даже как будто избегал ее. И по дороге домой он не сделал попытки коснуться ее. Сидел, ссутулясь, в углу, опустив голову и скрестив руки на груди — словно черепаха, которая прячется в панцирь. Может, он жалеет о том, что произошло на террасе? Из-за ее страстного порыва он раскрылся перед ней, показал свою уязвимость. Куинн гордый человек; скорее всего, он пожалел о минуте слабости. Теперь он станет презирать ее… а может, и возненавидит.

Несколько дней спустя перед самым рассветом Куинн трясся в наемном экипаже, который раскачивался на дороге, словно баркас на море. Небо на востоке окрасилось в розовый цвет. Навстречу уже начали попадаться пекари, зеленщики и торговцы рыбой со своими тележками. Еще одна ночь в клубе прошла впустую! Впрочем, не совсем впустую. Теперь он был почти уверен: если граф и потерял деньги, то только по его собственной вине. Его никто не обманывал. А Макхит, похоже, в самом деле славный малый, каким его все считают. Никто не мог сказать о нем ни одного худого слова: все клиенты были более чем довольны его работой.

Сегодня ночью Куинн пришел еще к одному заключению — он и предвкушал его, и боялся с той самой ночи на террасе. Им с Эзме пора возвращаться в Лондон и покончить с этим фарсом, с мечтами о жизни, которая ему недоступна, в доме, который никогда не был для него домом до тех пор, пока в нем не поселилась Эзме. Так будет лучше для них обоих. Она вернется к безмятежной жизни в доме брата и будет надеяться выйти за человека вроде Макхита, а он — к привычно одинокому, но полезному существованию.

Он постучал по крыше, и возница послушно остановился.

— Мы еще не доехали до места, что вы мне назвали, — возразил кебмен, когда Куинн открыл дверцу и шагнул на мостовую.

— Хочу немного пройтись и подышать воздухом, — объяснил Куинн, щедро заплатив вознице.

Тот ответил ему понимающей улыбкой:

— Хотите немного протрезвиться до того, как вас увидит ваша хозяйка, так?

Куинн ухмыльнулся в ответ, хотя он был трезв, как стеклышко. Слишком трезв. Может, ему сегодня и лучше было бы напиться. Тогда он сумел бы забыть Эзме и свои чувства к ней; Как он хотел ее — и не только в постели! Он мог бы забыть обо всем, что он сделал или не сделал в жизни, забыть о том, что он не заслуживает женщины вроде нее. Слава богу, в ту ночь на террасе они не поддались взаимному желанию. Все равно из этого не вышло бы ничего хорошего…

Вдруг он закашлялся: пахло дымом. Служанки рано начали растапливать камины, подумал он, поворачивая за угол.

И замер на месте.

Из сада за домом его брата вырывалось густое облако дыма.