Порочная игра - Кристина Уэллс Страница 33

Но долго ли ей придется ждать того момента, когда он решит использовать эту слабость против нее? Стоит только поддаться ему, и она утратит волю и независимость. Сара не могла во второй раз совершить ошибку, отдавая мужчине власть над собой.

— Подумайте об отце, — с нажимом сказал Вейн. — Этот скандал запятнает не только вас.

У Сары сжалось горло при мысли о том, какой урон она едва не нанесла своей развратностью и глупостью. Она признала силу этого аргумента. Сара понимала, что линия ее обороны слабеет и скоро падет.

— Возможно, Фолкнер сохранит нашу… тайну, — в последней отчаянной попытке что-то ему противопоставить сказала Сара. — Из уважения к моему отцу…

Вейн нахмурился еще сильнее:

— Рисковать нельзя. Нельзя допускать, чтобы такой человек, как Фолкнер, до конца наших дней держал над нашими головами дамоклов меч. Я не исключаю, что в определенных обстоятельствах он может воспользоваться полученной информацией. И он не единственный, кто об этом знает. Питер Коул заподозрил, что между нами что-то было. Рокфорт был в определенной степени посвящен в дела вашего мужа, и у него нет причин держать рот на замке. — Вейн покачал головой. — Слишком много людей знают этот секрет. Рано или поздно тайное станет явным, и что тогда будет с вашим отцом?

— Мой отец — блестящий политик, — возразила Сара, понимая, как лицемерно звучат ее слова. — Если кто-то знает, как пройти через скандал и не испачкаться, так это он.

Вейн прищурился и недоверчиво покачал головой:

— Зачем проверять на деле его умение выходить сухим из воды, если идеальное решение — вот оно, смотрит вам в лицо?

Господи, как выбрать между Сциллой и Харибдой? Имеет ли она право принять от Вейна такую жертву? И все же разве может она отказать ему, если скандал разрушит благополучие ее семьи? Выйдя за него замуж, Сара лишит его будущего, которое он заслуживал: свободы, возможности стать отцом, возможности быть счастливым в браке с настоящей леди.

Но он выбрал Сару. Он хотел этого брака. И ради семьи, ради сохранения собственной репутации, ради сохранения доброго имени Вейна Саре придется согласиться на этот брак.

— Вы правы, — бесцветным голосом сказала она. — Иного выхода нет.

Его темные глаза сверкнули — то ли от гнева, то ли от удовлетворения, она не могла сказать точно. Возможно, ее ответ прозвучал неблагодарно, но она не могла лицемерно демонстрировать восторг от того, что ей достался такой великолепный приз. Приз, которого она никак не заслуживала. Она прижала кулак к груди, словно хотела вырвать из нее стыд и чувство вины. Вейн думает, что знает ее. Он понятия не имеет, какая она.

— Милорд! — Сара разжала кулак и скользнула ладонью вниз, к животу. Ее тошнило. Как трудно было произнести это. — Вейн, я думаю, вы ждете от меня слишком многого.

Вейн хотел ответить, но она подняла руку, жестом попросив его не перебивать.

— Прошу вас! Послушайте. Я не в состоянии сделать счастливым ни одного мужчину, и меньше всего — вас. Я прошу вас, я умоляю вас — поверьте в это.

Видя скорбные складки у губ Сары, видя тревогу и муку в ее глазах, Вейн едва не сказал ей правду. Что он взял бы ее в жены на любых условиях. Но время для таких признаний еще не настало. Он сомневался, что она поверила бы ему. Он сам не хотел себе верить.

Он намеревался вернуть ее родителям не запятнанную скандалом. Вейн планировал ухаживать за ней по всей форме и жениться только после того, как закончится траур.

Теперь, рассказав Фолкнеру правду, она не оставила выбора им обоим. Но если говорить об интересах Вейна, то он был только рад. Для него все эти месяцы ожидания превратились бы в пытку.

Он не обманывал себя верой в то, что он ей небезразличен. Сара предельно ясно дала понять, что перспектива нового замужества ее не прельщает. Даже несмотря на то, что титул, положение в обществе и состояние делает Вейна едва ли не самым желанным призом на ярмарке женихов. Сара колебалась, даже выбирая между ним и изгнанием из общества и нищетой. Могла ли она унизить Вейна сильнее?

Но, несмотря на все это, он не мог избавиться от ощущения, что сильнейшее плотское влечение, которое, безусловно, существовало между ними, может прорастать из более глубокого источника, чем животные инстинкты. Даже если к тому, чтобы лечь с ним в постель, ее вынудили некие обстоятельства — и как сама мысль об этом задевала его гордость! — Сара не была настолько талантливой актрисой, чтобы разыграть наслаждение.

Господи, она будет его, хочет она этого или нет!

Она смотрела ему в глаза. Не отводя взгляда. Словно бросала вызов, побуждая приблизиться еще на шаг, еще на дюйм. Вейн мрачно усмехнулся и сделал этот шаг. Теперь их разделяли всего несколько дюймов.

Он поднял руку и взял Сару за подбородок. Она не сопротивлялась. Она продолжала невозмутимо смотреть на него. Вейн никуда не спешил, он взглянул на ее горло, которое сжалось на миг, словно она проглотила комок. Он увидел, как слегка расширились ее зеленые глаза. Он услышал ее тихий вздох в тот момент, как его рука обвилась вокруг ее талии. Вейн привлек Сару к себе и, опустив голову, прижался губами к ее губам.

Кровь вскипела в тот же миг, как встретились их губы, пробудив в нем зверя, разбудив голод. Вейн хотел большего. Прошло несколько секунд до того момента, как он осознал, что она никак не реагирует. Ее губы оставались упрямо сжатыми.

Он заставил себя чуть успокоиться. Нежно взяв ее голову в ладони, он провел языком по абрису ее губ, вновь и вновь, побуждая их раскрыться, и затем просунул язык между ее зубами и обвил им ее язык.

Сара вздрогнула всем телом. Приглушенно вскрикнув, она вывернула голову. Ее пульс трепетал под его пальцами, дыхание стало частым и сбивчивым. Вейн неумолимо провел губами по мочке ее уха, скользнул вниз по шее.

— Ты моя, — прошептал он, целуя темные завитки ее волос. — Ты всегда была моей.

— Нет! — сдавленно воскликнула Сара. Несмотря на то, что она не выказывала ни малейших признаков борьбы, она боролась с ним, напрягая всю свою волю. Он отпустил ее, и Сара тут же отвернулась, обеими руками схватившись за спинку дивана так, что костяшки пальцев побелели.

Вейн не понимал ее. Он предлагал ей все: имя, верность, себя самого, и тем не менее она бежала от него как от чумы.

Ослепленный обидой и желанием, он накрыл ее руки своими, зажав Сару между собой и спинкой дивана.

— Ты хочешь меня! — грубо сказал он. — Скажи это!

— Нет.

Плечи ее были расправлены, голова гордо поднята, но он слышал дрожь в ее голосе. Он скользнул ладонями вверх, по ее плечам, и почувствовал, что тело ее тоже дрожит.

И все же Сара не сдавалась. Он шагнул к ней ближе. Нежно провел рукой по контурам ее тела. Услышал, как она затаила дыхание.

Деньги, угрозы, принуждение — все это ушло. Осталось лишь влечение, настойчивое, мощное влечение тел. Он знал, что Сара его чувствует. Он знал, что она не устоит перед ним, если он проявит терпение. Это не просто, когда его тело так живо взывает к ее телу, так стремится вонзиться в ее нежное тепло.