Влюбиться легко - Вивиан Неверсон Страница 33

Женщины молча кивнули, слишком потрясенные, чтобы произнести что-то осмысленное.

– У вас же вторая плита есть, – обратился Коннор к хозяйке дома. – Почему бы вам и ее не включить?

– Она не работает. Да нам с Фергусом и одной за глаза хватает, так что руки все не доходят починить.

Коннор открыл дверцу духовки и заглянул внутрь.

– Да у вас же просто-напросто горелка засорилась, – объявил он минуту спустя. – Сейчас все заработает.

Он поковырялся в недрах духовки, одолжил у Бидди спички – и очень скоро пирожки пеклись уже на четырех противнях вместо двух.

– Да что на него нашло? – шепнула Бидди подруге. – Коннор О'Салливан явно не из тех, кто любит в кухне возиться!

– Он просто помочь хочет. Только и всего.

– Как же! Скажи еще, что Фергус обожает салфеточки вышивать и ногти мне красить. Что между вами происходит?

Фредерика загадочно улыбнулась в ответ.

– Я этого так не оставлю, – пригрозила Бидди. – Рано или поздно я все из тебя выпытаю, так и знай!

Как только Бидди отвернулась, девушка, поймав на себе взгляд мужа, обмакнула палец в тесто и медленно облизала со всех сторон. Однажды в фильме она видела нечто подобное, и тогда парень героини совсем потерял голову. Оказалось, что метод и впрямь действенный. Коннор неотрывно следил за каждым движением розового язычка, а затем, стремительно повернувшись, спросил Дейдре, отчего она кладет на противни по двенадцать пирожков, когда слепому видно, что на каждый с легкостью поместится по пятнадцать.

Позже, выходя из ванной, Фредерика почувствовала, как на плечо ее легла тяжелая рука. Коннор притиснул девушку к стенке полутемной прихожей, погладил по бедрам, обнял ладонями ее лицо. А затем поцеловал – впервые за прошедший месяц, и пирожки вдруг разом утратили всю свою значимость.

– А как же золотое правило «не-тронь-меня»? – лукаво осведомилась Фредерика, думая, как это чудесно – вновь оказаться в его объятиях.

– Я просто даю тебе отведать самую малость того, чем ты вовсю наслаждалась бы сейчас, если бы правильно распределяла очередность.

– Но ведь до утра еще так далеко…

– От души надеюсь, что прошлой ночью ты хорошо выспалась, потому что сегодня тебе не суждено глаз сомкнуть…

И Коннор привлек жену к себе, нашептывая ей на ухо всякую дразнящую чепуху. Из кухонной двери осторожно выглянули три любопытные физиономии. Но, поймав на себе негодующий взгляд Фредерики, подруги тут же исчезли, хихикая, точно школьницы.

– Поверить не могу, что ты способен так себя вести! – шепотом отчитала мужа Фредерика.

– Ха-ха, если мы в ближайшее время с пирожками не разделаемся, ты еще не то увидишь! – пригрозил Коннор.

Фредерика восприняла угрозу всерьез – настолько всерьез, что, возвратившись в кухню, каким-то непостижимым образом умудрилась разместить на противне двадцать пирожков вместо пятнадцати.

Коннор взялся мешать новую порцию теста. Воспользовавшись тем, что помощник глядел в другую сторону, Дейдре лукаво шепнула Фредерике:

– При такой сногсшибательной внешности он еще и пироги печет!

– Он просто хочет помочь, – сдержанно повторила она.

– Невероятно, – развела руками Эрика. – Просто невероятно. Я же его еще по школе помню. – Она покачала головой. – Фредди, я столько сплетен о нем наслушалась. Дескать, он закоренелый преступник, подкупил десяток адвокатов, только поэтому и не сел. Черная овца в стаде и все такое. Но, знаешь, с сегодняшнего дня я ни одному слову против Кона не поверю.

– Правда?

– Правда. Мужчина, способный любить свою жену так, как Кон – тебя, просто не может бьпъ злодеем. И если я еще хоть раз услышу что-нибудь порочащее Коннора О'Салливана, примерного семьянина и идеальнейшего из мужей, молчать не стану, будь спокойна!

– И я тоже, – поддержала подругу Дейдре.

Только сейчас Фредерика с запозданием осознала, как далеко заходит злопамятство обитателей Баллинраннига. Эти люди до сих пор считают Коннора виновным, хотя суд его оправдал, – и только потому, что подростком он вел себя вызывающе.

– Спасибо, – поблагодарила Фредерика подруг. – Вы меня очень обяжете.

– Эй! – крикнула из своего угла Дейдре. – Мы через выходные собираемся на побережье съездить, на развалины монастыря… По преданию, его еще святой Колумкилле основал. Не хочешь присоединиться?

– С удовольствием, – заверила Фредерика.

Меньше чем за два часа нужное количество пирожков было испечено и разложено по красивым картонным коробкам. Коннор в очередной раз вымыл руки и взглядом дал жене понять, что им пора.

Фредерика знала, что он в нее вовсе не влюблен, и все-таки Кона влекло к ней так, как ни одного мужчину на ее памяти. На сегодня и этого достаточно.

Супруги попрощались, вышли на улицу. Коннор, воспользовавшись темнотой, решительно взял Фредерику под руку.

– А теперь садись в машину, – приказал он, – и не вздумай где-нибудь отстать! Поезжай прямо за мной! Скорости не сбавляем, по пути не останавливаемся. Понятно?

– Вообще-то, я собиралась купить стирального порошка…

– К черту порошок! Мы едем прямиком домой.

Наверное, с ее стороны нехорошо было дразнить мужа, но Фредерика просто не могла удержаться.

– Кон, ты, никак, опять раскомандовался?

Коннор О'Салливан стремительно повернулся.

– А ты чего ждала! Сорок дюжин пирожков дают мне право слегка потиранствовать. Так и заруби себе на носу!

– Уже зарубила, – лукаво улыбнулась Фредерика.

– Вот и отлично.

Он рывком открыл дверцу машины, и девушка уселась внутрь. Коннор, убедившись, что ремень безопасности пристегнут, вернулся к своему «БМВ» и включил зажигание. В душе Фредерики все пело. О, как отрадно ей было вслушиваться в интонации его голоса, несмотря на командные нотки… Или благодаря командным ноткам?

Всю дорогу до дома она блаженно улыбалась, точно ребенок, выпросивший мороженое. Но едва машины въехали в ворота фермы, до Фредерики вдруг дошло, что именно ей предстоит, и дыхание у нее перехватило.

Как только обе машины затормозили у входа, Коннор выскочил на дорогу, бросился к потрепанному «опелю», распахнул дверцу, схватил жену за руку, едва ли не силой вытащил наружу. И, не выпуская ее ладони, повел по ступеням. Едва супруги оказались в доме, он стремительно повернулся и притянул девушку к себе.

Фредерика порывисто обняла мужа, предвкушая, как нетерпение, снедающее Коннора весь вечер, найдет выход во вполне недвусмысленных действиях. Но вместо того, чтобы поцеловать жену, он застыл на месте, неотрывно глядя на нее.