Свет первой любви - Мэри Бэлоу Страница 33

Но Майра не успела еще дойти до двери, как в комнату торопливо вошла леди Хейз. В руке она держала распечатанное письмо.

– Ах, Майра, милочка! – воскликнула леди Хейз. – Пришло письмо от Кристобел Бейли. Кажется, мы с тобой были несправедливы к сэру Эдвину, думая, что он излишне озабочен здоровьем своей матери. А оказывается, она при смерти. Это слова самой Кристобел, Вот, читай. Доктор предупредил их, что ее дни сочтены. Бедный сэр Эдвин в таком горе и отчаянии, что не мог написать сам.

Взяв письмо у матери, Майра прочла его. Судя по всему, так оно и есть. Миссис Бейли умирает. Может быть, уже умерла.

«Только уверенность, испытываемая моим братом, что вы, сударыня, и его дорогая невеста страдаете не меньше нашего, – писала Кристобел, – поддержит его в грядущие дни. Новая мать займет теперь место самой любимой из всех матерей, говорит нам Эдвин, и у нас будет еще одна сестра. За мраком нас ждет свет, как это всегда бывает».

Майра до боли закусила губу и с удивлением отметила, что строчки расплылись у нее перед глазами. «Вы же были готовы выйти за Бейли, который, по самому мягкому определению, просто-напросто глупец». Выходит, вчера вечером о нем выразились очень грубо. А она причинила ему зло одним из самых худших способов, какие только можно себе представить. Он же оказался человеком, любившим свою мать и сестер и, возможно, на свой лад полюбившим и ее… Что в этом глупого?

– Да, милочка… – Слезы дочери заставили леди Хейз тоже прослезиться. – Давай-ка вытрем глаза, выпьем чаю и напишем каждая по письму. Я напишу Кристобел и ее сестрам. Полагаю, будет уместно, если ты напишешь сэру Эдвину. При нынешних обстоятельствах это вполне прилично, тем более что вы обручены. – Только тут она заметила в руке дочери сложенный лист бумаги. – Но ты уже написала?

Майра скомкала письмо.

– Теперь это уже не годится, – ответила она. – Я напишу другое. Бедный сэр Эдвин! Я относилась к его переживаниям легкомысленно, а вышло, что они вполне обоснованны. Я очень виновата перед ним.

– Я виновата не меньше, чем ты, Майра, – сказала леди Хейз, дергая за шнурок звонка, чтобы принесли чай. – Мы должны научиться ценить этого молодого человека. Он несколько суетлив, разговоры его скучноваты, но я убедилась, что из него получится превосходный муж и зять. – Улыбнувшись, леди Хейз решительно вытерла глаза носовым платком. – Бедная кузина Гертруда!..

Нужно было написать ему несколько дней назад, думала Майра. Как только граф Хэверфорд ушел от них утром после бала, а она вымылась, переоделась и напилась горячего чаю. Сразу же нужно было сесть и написать ему, а не выдумывать отговорки. Теперь же отослать такое письмо гораздо труднее. Даже почти невозможно. И будет еще труднее, когда придет весть о смерти миссис Бейли. Придется выждать какое-то время. Какое? Неделю? Месяц? Больше? Конечно, сэр Эдвин пожелает отложить свадьбу, поняла Майра, может быть, даже на целый год, пока не кончится траур. Она почувствовала себя так, словно ей отсрочили смертную казнь или даровали разрешение и дальше откладывать неизбежное.

Майра внезапно опустилась на ближайший стул, наклонила голову, закрыла глаза и несколько раз сглотнула. Отчаянным усилием воли подавила позывы тошноты. Что, если?.. Но она отогнала страх, который чуть было не овладел ею. Совершенно ясно, что она чувствует себя плохо потому, что ее мучает сознание своей вины. О, как она жалеет, что не написала это письмо пять дней назад!

* * *

К концу января Кеннет снова остался один в Данбертоне. Последней уехала его мать. Она отправилась к своей сестре, чтобы пожить у нее месяц, а потом вернуться в Норфолк.

Кеннет был рад остаться в одиночестве – можно сосредоточиться на делах. Он почти ничего не знает о фермерстве, о том, как вести хозяйство в большом имении. За время рождественских праздников он хорошо это понял. Однако вознамерился приобрести все необходимые познания в этой области и поэтому на несколько недель погрузился в изучение предмета – либо сидя дома, склонившись над книгами, либо обходя поля и луга и ведя бесконечные беседы с фермерами и советуясь с управляющим. Скоро начнется весна, и Кеннету хотелось самому принимать решения, касающиеся его ферм.

При этом у него нет-нет да и возникало искушение уехать из Данбертона. Хотя соседи приняли его хорошо и у него не было недостатка в приглашениях на обед, поиграть в карты или поохотиться, ему тем не менее стало ясно: здесь он ни с кем не сойдется близко. Слишком большим уважением он здесь пользуется, слишком его здесь высоко ставят. Не узнай он, что такое настоящая дружба за годы службы в армии, он, возможно, не почувствовал бы потребности в. ней и сейчас. Но Кеннет узнал, что это такое.

Нэт и Идеи собирались в Кент, в Стреттон-Парк, чтобы пожить немного у Рекса. В Лондоне во время рождественских праздников оба попали в неприятные истории, что вполне можно было предугадать. Идена, к несчастью, застал в постели с женщиной ее муж, о существовании которого Иден понятия не имел. Нэт ощутил, как на шее у него затягивается петля после того, как он поцеловал под омелой некую юную леди, чем и пробудил у ее семейства определенные надежды, – ситуация, вполне понятная Кеннету. И вот оба его друга сочли за благо пожить в деревне. Они, как и Рекс, хотели, чтобы Кеннет присоединился к ним в Стреттоне.

Соблазн был велик. Конечно, славно будет повидаться со всеми друзьями! Но Кеннет прекрасно знал, что произойдет через несколько дней. Им снова овладеют беспокойство и лень. Кроме того…

Кроме того, думал граф через несколько дней после отъезда матери, семейная вражда закончилась, бывшие враги возобновили отношения. Однако он не приближался к Пенвит-Мэнору после того утра. И не видел ни леди Хейз, ни Майры с самого новогоднего бала. Кеннет задолжал им визит – неприятный для себя и, без сомнения, нежелательный для них. Кроме того, побывав с визитом у Финли-Ивенсов, он узнал кое-что, и теперь нанести визит Хейзам было уже необходимо просто из вежливости.

* * *

На следующий день, ближе к вечеру, он отправился верхом в Пенвит. Нельсон бежал вприпрыжку рядом с лошадью. День был солнечный, обманчивый, похожий на весенний. Может быть, подумал Кеннет, погода выманила обеих леди из дома? Он надеялся, что это так, а потом понял, что в таком случае ему придется съездить к ним еще раз завтра.

Леди Хейз оказалась дома, мисс Хейз ушла в Тамаут, сообщил слуга, открывший дверь. Кеннет почувствовал некоторое облегчение, но ненадолго. Он провел пятнадцать неприятных минут, беседуя с леди Хейз и выражая ей соболезнования по поводу недавней кончины матушки сэра Эдвина Бейли. Леди Хейз говорила мало: было очевидно, что она чувствует себя так же неловко, как и граф, но одно важное замечание все-таки сделала. Сэр Эдвин считает, сказала леди Хейз, что приличия требуют отложить свадьбу по крайней мере до осени, а может, и на целый год, пока длится траур.

Значит, Майра Хейз так и не расторгла помолвку.

Отказавшись от чая, Кеннет откланялся и медленно поехал обратно. Добравшись до моста, он задумался: проехать ли по мосту над водопадом и дальше – по дороге, к вершине холма, или спуститься прямо вниз, в долину, к Тамауту? И в том и в другом случае он может разминуться с ней. Но хочется ли ему встретить ее? Граф попросил леди Хейз передать ей свои соболезнования. А если Маира, несмотря ни на что, все же решила выйти за Бейли, то кто он такой, чтобы вмешиваться? Вряд ли у Бейли богатый опыт в постельных делах. Он, возможно, даже и не заметит, что невеста его не девственница. Может, ей удастся обмануть его?