Короткий миг страсти - Лорин Батлер Страница 33

— Каждый раз, когда я с тобой, — призналась Эми, — я будто занимаюсь любовью впервые в жизни.

Взволнованный, он обнял ее.

— Ты замерзнешь. Нам пора выходить.

Держа Роберта за руку, Эмили направилась в спальню. И замерла на пороге. Розы, хризантемы, тюльпаны, маргаритки… Ваз не хватало, и букеты стояли в пластиковых стаканчиках. От такого изобилия и многоцветия рябило в глазах.

— Ты самый сумасшедший и самый прекрасный мужчина на свете.

— Я вырос в Нью-Джерси, среди полевых цветов. И каждый раз, проходя мимо цветочного магазина, я хочу скупить все и вернуться в детство.

Эмили вновь оглядела спальню: на фоне цветочного беспорядка кровать, казалось, уменьшилась в размерах.

Она крепко обняла Роя. Ее голос неожиданно задрожал от напряжения.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя любимой. Ты делаешь меня счастливой, родной. Это так прекрасно: ощущать твое тело, твою кожу, твой запах… Люби меня. Прямо сейчас.

То ли из-за обилия ярких красок вокруг, то ли из-за растущего доверия и близости к мужчине, который занимался с ней любовью, Эми чувствовала себя свободнее, чем когда-либо прежде. Раскованной в позах, не стесняющейся спросить партнера, что и как ему хочется и сделать это для него, кричать от удовольствия и смеяться от чувственного наслаждения. Кульминация их страсти была похожа на огромную океанскую волну, с грохотом налетевшую на песчаный берег. Она поглотила их тела и унесла в морскую пучину, чтобы затем медленно и плавно вынести на неизвестный берег.

Эми опустила глаза, словно боялась, что они выдадут ее мысли. Она лизнула соленую от пота кожу на его плече, нежно потянула пальцами волосы на его груди. Губы ее распухли от поцелуев.

— Я люблю твое тело, — прошептала она.

«А я тебя», — хотел сказать Роберт.

— Тело и душа неразделимы. Они приходят и уходят вместе, — спокойно заметил он.

Ноздри Эмили затрепетали.

— Ты не меняешься.

— Перестать любить тебя все равно, что перестать дышать. — Роберт положил ладонь на ее бедро. — Давай не будем ссориться. Не сейчас. У меня нет сил на это. — Он взглянул на свою руку. На коже виднелись слабые царапинки, оставленные ее ногтями. И в памяти в красочных деталях воскрес момент, когда она сделала их. — Я занимался любовью с тигрицей.

Эмили вспыхнула.

— Я не хотела сделать тебе больно.

— Я не жалуюсь.

— Надеюсь, что нет.

Рассмеявшись, Рой сказал:

— Ты очень шумная любовница.

— Ничего подобного! — Она сверкнула глазами в его сторону. — Лучше помолчи. Ты слишком много говоришь.

— Не могу представить, что ты или я можем быть лишены этой способности.

Эмили тоже не представляла. Так что же останавливало ее? Почему она не могла сказать Бобу о своей любви? И каким образом еще один день мог все изменить?

Через час любовники отправились поужинать. Она вновь надела красное платье, а Боб — свой шикарный костюм с бабочкой. Они выбрали модный японский ресторанчик, шеф-повар которого лично заверил, что ни одно из заказанных блюд даже отдаленно не связано с чесноком. После ужина они немного прогулялись, а придя домой, без сил упали на кровать, отложив секс до рассвета. И Эми снова опоздала на работу.

Секретарь директора, довольно ветреная молодая особа, сразу выдала новость:

— Директор просил вас зайти к нему в кабинет в полдень.

Эмили не удалось скрыть удивления. Она подавила подступивший к горлу страх.

— Спасибо. Почта есть?

Почему директор назначил ей встречу в пятницу днем?

Во время ланча Эми выяснила, что практически всем назначены встречи после нее. Это принесло некоторое облегчение. Она могла бы позвонить Бобу. Но не стала.

Закончив работу над партитурами, она проверила свой ежедневник и запланировала еще несколько дел. Ровно в полдень Эми стояла возле двери директорского кабинета.

— Мисс Кимбелл, — сказал директор, — садитесь, пожалуйста.

Внешне спокойная, она присела на краешек стула, положила руки на колени. Директор тяжело опустился во вращающееся кресло.

— До вас, уверен, уже дошли слухи о сокращениях, — начал он. — К сожалению, я вынужден их подтвердить. Финансирование резко сократили, поэтому наш симфонический оркестр прекращает свое существование. Остается лишь камерный. Мы делаем это, надеюсь, вы поймете, с глубоким сожалением и только по причине крайней необходимости.

Он сделал паузу, проверил золотые запонки на манжетах. Прежде Эми не замечала, какой у него поставленный голос.

— Вы — талантливый дирижер, — продолжал он, — вы присоединились к нам три года назад, будучи студенткой последнего курса. За эти годы вы выросли в настоящего мастера. И, без сомнения, найдете себе работу. Женщина-дирижер — это большая редкость. Мы надеемся, что вы не пострадаете и легко получите контракт — в Европе, например.

Директор сделал еще одну паузу, выжидательно глядя на Эми. Похоже, он ждет аплодисментов, в бешенстве подумала та. Работа высший класс, дорогой директор. Вы, оказывается, профессионал. Вам следовало бы увольнять людей почаще.

— Вы хотите сказать, что я у вас больше не работаю? — произнесла Эмили без каких-либо видимых эмоций.

— С понедельника. Разумеется, вы получите полную материальную компенсацию. — Премного благодарна, подумала она, мысленно выбирая достойный путь к отступлению. — Не могу выразить, как я сожалею о том, что мне приходится распускать наш оркестр, — добавил директор, его голос стал еще глубже. — Но при первой же возможности…

— Да, — прервала Эмили. — Это все?

Он встал и протянул через стол тяжелую руку. Эми с неохотой пожала ее. Она так и не вспомнила, что говорится в подобной ситуации. Кивнув директору, она повернулась и вышла в коридор. По выражению ее лица трудно было понять, что творится в душе. Слава богу, она никого не встретила по дороге. Эми собрала все вещи и покинула здание.

Усевшись в машину, она обнаружила, что ее колени слегка дрожат. Ключ попал в зажигание только с третьей попытки. Эми выехала на Висконсин. Движения были автоматическими, в голове — пустота. Потом она свернула налево, потом направо. Солнце светило ярко, было тепло. Эми открыла окно, позволив ветру ворваться и растрепать ей волосы. Движение на дороге оказалось оживленным. Все спешили выбраться из города в этот солнечный предвыходной день. Большинство семей, наверное, направлялись в загородные коттеджи на берегу океана.

Семьи… Коттеджи…

Эмили упорно продолжала ехать вперед. Прошло два часа. Город остался далеко позади, дорога повторяла изгибы побережья Атлантики. Стрелка уровня бензина приближалась к нулю. Эми свернула к бензозаправке, попросила долить бак и зашла в туалет. Солнце клонилось к горизонту. В восемь она остановилась возле придорожного ресторанчика. Парковка была забита рефрижераторами.