Домашний фронт - Кристин Ханна Страница 33

— Нет. Сегодня они поехали к бабушке.

Джолин посмотрела на Тэми, которая ответила на ее взгляд широкой улыбкой.

— Ты настоящий джентльмен, Смитти.

Женщины встали в очередь, а Смитти удалился, негромко насвистывая.

Когда телефон освободился, первой стала звонить Тэми. Слушая ласковый голос подруги, Джолин в нетерпении притопывала ногой, барабанила пальцами по грубой ткани брюк. Наконец настала ее очередь. Тэми закончила разговор, и Джолин рванулась вперед и схватила телефонную трубку, теплую от многих рук, и набрала домашний номер.

На звонок ответила Бетси.

— Алло? — произнесла она и крикнула: — Это мама!

Джолин прислонилась к нагретой солнцем стене здания, пытаясь не обращать внимания на очередь из солдат у себя за спиной, но это было невозможно. Она слышала их шаги, смех.

— Привет, Бетс. Как прошла неделя? Прости, что не смогла позвонить вчера. Нас тут гоняют день и ночь.

Бетси принялась взахлеб рассказывать о неприятностях в школе. На уроке физкультуры Бетси не хотели брать в волейбольную команду. Сиерра с Зоуи смеялись над ней и показывали пальцем, пока Бетси не сорвалась и не крикнула, чтобы они заткнулись, за что ее оставили после уроков.

— Меня! Виноваты они, а наказали меня! Ты можешь позвонить учителю физкультуры и все объяснить?

У Джолин было всего десять минут, а Бетси уже потратила шесть на рассказ о своих бедах.

— Милая, я не могу этого сделать, но если ты…

— Я поняла. Ты очень занята. Не переживай из-за этого, мама. Лулу! Твоя очередь!

— Не надо так, Бетси. — Джолин снова почувствовала себя виноватой. — У нас так мало времени на разговор.

— Понятное дело.

— Я напишу тебе на электронную почту, как только смогу, ладно?

— Я же сказала, мама, не переживай из-за этого. Ты мне не нужна. Вот Лулу.

— Бетси, я тебя люблю.

С другого конца провода до Джолин доносилось только дыхание дочери. Затем трубку взяла Лулу; ее тонкий голосок был похож на писк мышки, надышавшейся гелием. Поведав о том, что она сделала для Джолин из макарон и шнурка, девочка заявила:

— Я хочу, чтобы сегодня ты почитала мне сказку.

— Я не могу, детка.

— Папочка, мама сегодня не приедет… — заплакала Лулу.

Через секунду в трубке послышался голос Майкла, усталый, как и у самой Джолин.

— Привет, Джо.

— Лулу не попрощалась и не сказала: «Я тебя люблю».

— Она расстроилась, Джо. Но все будет в порядке. Как ты?

Джолин разговаривала уже одиннадцать минут. Солдаты, стоявшие за ней в очереди, стали проявлять нетерпение.

— У нее опять по ночам кошмары? В таком случае дай ей желтое одеяло и розовую ленту.

— Перестань, Джо. Думаешь, девочки попрощаются с матерью, проводят ее на войну и будут прекрасно себя чувствовать?

Кто-то из солдат у нее за спиной крикнул:

— Заканчивайте, мэм, у нас тоже есть семьи!

Ей так много хотелось сказать, но времени не было. Молчание Майкла действовало ей на нервы.

— Сегодня я напишу Бетси письмо. Проследишь, чтобы она прочла его перед школой?

— Конечно. У тебя время вышло?

— Да.

— Мило поговорили, Джо. — Его голос в трубке был едва слышен.

— До свиданья, — еле слышно проговорила она и повесила трубку. Ее тут же поднял стоявший за ней солдат.

Джолин отошла в сторону, и вместе с Тэми они вернулись в казарму.

— Бетси десять минут рассказывала, как прошел у нее день, и просила позвонить учителю, чтобы тот отменил наказание.

Тэми тихо рассмеялась:

— Мы отправились на войну, а материнские обязанности никуда не делись. А Майкл?

— Он спросил меня, неужели я думаю, что уеду воевать, а с девочками будет все в порядке.

— Мы еще даже не на войне.

Джолин вздохнула.

— Как Сет?

— Любит, скучает, гордится мной. По крайней мере, он так говорит. Карл рассказывает, что парень не спит, отключил свою приставку и больше не играет в видеоигры. Не желает смотреть, как взрываются мультяшные герои. Подумать только, сколько раз я просила его выключить эту идиотскую приставку…

— И как мы это выдержим? — тихо спросила Джолин.

Ответа у Тэми не было. В казарме они взяли пакеты с туалетными принадлежностями и отправились в душ. Потом пошли в столовую, где сели вместе с парнями из своей эскадрильи, среди которых были Джейми и Смитти. Их окутал запах жаркого, которое слишком много времени провело на огне, и сладкой кукурузы, разваренной до состояния пюре. Гул солдатских голосов напоминал рев реактивного двигателя.

Смитти с устрашающей скоростью закидывал пюре из кукурузы в рот, одновременно рассказывая о стрельбах. Джейми не отрывал взгляда от тарелки, вяло ковыряя вилкой мясной рулет. Мыслями он был далеко, и Джолин понимала почему.

— Мы должны думать только о деле, — сказала Тэми. — Теперь мы в первую очередь солдаты. Так должно быть, а иначе…

— Мы умрем, — тихо закончила за нее Джолин. Она понимала, что Тэми права: сама не раз думала об этом. Вне всякого сомнения, Джейми одолевают те же мысли. Нужно запереть мысли о семье в особое отделение и убрать подальше. — Я не знаю, как можно не скучать по ним? И все время чувствую себя виноватой. Думаю, что если бы нашла нужные слова, когда звонила домой, то все было бы в порядке.

— Мы с Карлом обсуждали это перед моим отъездом. Он сказал, что я должна перестать быть частью его и стать частью всего этого. Сказал, что знает, что я люблю его, но теперь моя обязанность — думать о мужчинах и женщинах, которые меня окружают. — Тэми посмотрела на подругу. — Через две недели мы будем в другой стране. Ты должна разорвать свою связь с Поулсбо. Доверься Майклу.

— Доверься Майклу, — глухо повторила Джолин.

— У тебя нет выбора.

Джолин понимала, что Тэми права, но сказать было легче, чем сделать. Она знала, что значит быть брошенным в детстве, и хотя теперь все не так, совсем не так, она сомневалась, что ее дети действительно понимают, почему она бросила их.

— А как же раньше мужчины на годы уходили на войну, оставляя своих детей?

— У них были жены, — ответила Тэми.

Поздно вечером, когда Тэми уже спала, Джолин раскрыла ноутбук. Она так устала, что глаза сами закрывались, но ей нужно было написать письмо дочери.

«Дорогая Бетси! Мне так жаль, что я не могу помочь тебе с этим наказанием. Но ты сама не захотела слушать меня. Дело в том, что ты нарушила правила. Любое наше действие имеет последствия. И ты должна понять это как можно раньше. Конечно, Сиерра и Зоуи не правы, что дразнят тебя; это подло с их стороны — смеяться над тобой. Но именно твоя реакция делает тебя той, какая ты есть. Я должна так много тебе об этом рассказать, и меня убивает, что мы не вместе. Мать и дочь должны садиться рядом на диван и говорить обо всем на свете. Скоро так и будет. Увидишь! А пока я теряюсь в догадках, как рассказать о трудностях, что ждут тебя в средней школе. Я очень хорошо знаю, какими злыми бывают девочки. Когда я была такой, как ты, меня никто не любил. Во мне видели девочку в поношенной одежде и без денег на обед. Я стыдилась пригласить кого-нибудь к себе домой, и поэтому у меня не было друзей. Это было ужасно. Одиночество. Я не желаю тебе такого. Я знаю, что чувствуешь, когда тебя игнорируют и высмеивают. Поэтому я тоже игнорировала тех девочек, но легче от этого мне не становилось. Знаешь, что мне помогло? Армия — и не потому, что меня научили летать (вернее, не только потому), а потому, что там я встретила Тэми. Сначала я боялась заговорить с ней, она была такой уверенной в себе. Казалось, ей все равно, что мы единственные женщины в летной школе. Целую неделю я не обращала на нее внимания, считая, что я ей не понравлюсь. И знаешь что? Она ЖДАЛА, когда я с ней заговорю. Именно тогда я поняла, как много может сделать всего одна улыбка. Покажи людям, что ты готова подружиться с ними, а если они дадут тебе шанс, воспользуйся им, не бойся. С Тэми мне потребовалась лишь смелость сказать „привет“ и сесть рядом с ней в столовой. Невозможно предугадать, какие фраза, слово или приветствие изменят твою жизнь. Я очень хочу теперь быть рядом с тобой, сказать тебе, какая ты красивая, умная и талантливая, но приходится доверить это словам на экране. Будь сильной, Бетси. Верь в себя, и все будет хорошо. Я люблю тебя, как до луны и обратно».