Подари мне сына - Елена Сотникова Страница 33

Окончательно стряхивая с себя остатки сна, я поспешила на кухню, уверенная, что именно там сейчас сосредоточились все члены семьи.

Не ошиблась.

Алина давно хлопотала с продуктами, командуя как мужем, так и братом. Раздавала задания, суетилась с посудой. Только Армиды Павловны не хватало для общей семейной картины.

Я зашла как раз в тот момент, когда в проеме мелькнула спина Глеба. Хлопнула входная дверь.

— Проснулась? Добрый день! — заметив меня на кухне, улыбнулась сестра Глеба.

— Я не думала, что выполню норму пожарника, — попыталась пошутить виновато. — Нужно было меня разбудить. Извини. Я правда забыла поставить будильник.

— Зачем? В деревне всегда спится слаще. Тут воздух свежий и какая-то особая атмосфера. Мы в свое время между городом и деревней выбрали вторую именно по этой причине. Меня мучила жуткая бессонница, а сюда приеду — сплю, как младенец. Проходи, не стесняйся, — освободила она место за столом. — Что ты ешь на завтрак? Или тебе сразу обед?

— Нет, бутербродов и чая будет достаточно. Спасибо.

— Ну и правильно. Через пару часов мы накрываем на стол и садимся праздновать. А пока можешь перекусить что-нибудь легкое. — Она указала где искать все необходимое и снова вернулась к своим хлопотам.

— А гостей много ожидается? — задала вопрос, чтобы просто поддержать беседу, пока заваривала чай и резала хлеб.

— Не особо. Придут две соседки, еще одна бабушкина подруга обещала, что ее сын привезет. А, ну и Глеба первая любовь должна заглянуть, поздравить. Наши семьи дружат еще с бог знает каких времен, она всегда забегает на праздники, а тут такая дата! Костя, кажется, ее приглашал.

Фраза о первой любви Глеба неожиданно лезвием прошлась по натянутым нервам. Я не знаю, что повлияло, но босс вдруг стал для меня ближе, чем того хотелось. После сегодняшней совместной ночи, знакомства с родственниками, этого проклятого сна я воспринимала его по-другому. А может просто настолько вжилась в роль невесты, что ревность вдруг проснулась настоящая?

Внутри что-то сжалось, заставляя сильнее стиснуть нож в руках. Одно неверное движение и я нечаянно черканула им по пальцу, окрашивая острие в ярко-алый цвет.

— Поранилась? Сильно? — мгновенно заметила Алина, бросая свои дела и оказываясь рядом. — Это все новый нож. Извини, я не предупредила. Он слишком острый. Я им сама уже несколько раз так себе пальцы резала. Глеб? Ты вернулся? — встрепенулась она, заглядывая мне за спину. Сзади потянуло морозом и дымом от костра. Послышались шуршание куртки, шагов. — Принеси пластырь и перекись. Они в аптечке. У нас тут небольшой форс-мажор. Лене помощь нужна.

От помощи на кухне меня отстранили. Обидно, но Алина наотрез отказалась допускать меня к продуктам с пораненным пальцем. Порез оказался глубоким и рисковать она не захотела. Тем более необходимость в лишней паре рук отпала: пришла та самая упомянутая ранее первая любовь Глеба — Анечка.

Милая пышка с кукольным личиком и шевелюрой вьющихся блондинистых волос. Она мгновенно заполнила собой все свободное пространство. Смехом, запахом приторных духов, энергетикой.

А ее звонкий щебет, от которого хотелось заткнуть уши, был слышен аж в детской спальне, куда я отправилась в ожидании торжества.

Хорошо хоть Алиса перетягивала мое внимание на себя, отвлекая вопросами и просьбами поиграть с ней. Алина попросила присмотреть за их дочерью, пока они с Костей заняты, и я с удовольствием согласилась.

Я смотрела на ямочки на щеках Алисы, на красивые черные волосы, специально уложенные в локоны и понимала, что мне до жути хочется дочку. Выбирать ей платья, заплетать косички, играть в дочки-матери. Да и просто вместе возиться на кухне, выпекая любимые печеньки в виде лебедей или ароматные булочки с малиновым джемом, как я когда-то с мамой.

Нужно после этой поездки дойти до врача, сдать анализы и уже встать на учет в гинекологии. Прошло достаточно времени, дальше тянуть не стоит.

А еще потихоньку присматривать приданое для малыша.

Во всякие суеверия, типа нельзя ничего покупать до рождения, я не верила, да и, боюсь, потом уже будет некогда. Для первого ребенка хотелось чего-то особенного, красивого, а не купленного впопыхах ширпотреба в первом же стоке-магазине.

Иногда в наш с Алисой разговор включалась Армида Павловна.

Она расспрашивала где мы познакомились с Глебом, как долго вместе, когда собираемся расписываться.

Я как могла обходила острые углы, избегая прямых ответов. Чувствуя себя виноватой перед этой приятной пожилой женщиной.

В ее глазах светилась такая искренняя доброта, забота и любовь к внуку, что врать было действительно тяжело.

— Я сейчас покажу его детские фотографии. Он был настолько обаятельным ребенком, что его любили все учителя. Хотя, Глебушка и учился всегда только на хорошо и отлично, — засуетилась она, останавливаясь на пороге и вспоминая где спрятаны ее главные сокровища — кадры из прошлого на фотобумаге. — Он знаешь какой рос целеустремленный?! Если вдруг получал плохую оценку, то его никакими коврижками на улицу не вытянуть было. До самой ночи сидел с учебниками, зубрил, корпел и как правило на следующий день всегда получал высокую оценку! — закончила с гордостью. На минуту она скрылась в коридоре. — Вот! Нашла! — вернулась, буквально, через минуту, держа в руках пару увесистых альбомов с фотографиями.

Старые, потертые, местами еще черно-белые, снимки были бережно разложены по специальным кармашкам на страницах. Армида Павловна с любовью доставала каждый, давая мне подержать в руках и подробно рассказывала историю где, когда и при каких обстоятельствах было сделано фото, сколько тут лет Глебу, чем он занимался в это время, какие кружки и секции посещал. Оказывается до тринадцати лет босс ходил на народные танцы и выступал на городских мероприятиях. А еще учился игре на гитаре.

Она рвалась найти похвальные грамоты, но я убедила ее, что верю на слово.

Вообще, было странно узнавать Забарского с другой стороны. Я привыкла видеть его вечно суровым занятым бизнесменом, а тут на меня с бумаги смотрел милый мальчишка с мечтательным взглядом и открытой улыбкой. И бабушка рассказывала такие умилительные истории, что невозможно было остаться равнодушной.

— У нас все готово. Приглашаем за стол, — чирикнул голос Анечки из коридора и в комнате нарисовалась ее невысокая пухлая фигурка. — Давайте помогу, — кинулась она подставлять плечо Армиде Павловне.

— Не надо, моя хорошая, я сама. Еще есть силы, слава богу!

— Да мне не сложно, не переживайте.

— Я провожу ее сама, — стараясь казаться вежливой, загородила собой старушку.

Аня не столько помогала, сколько разводила лишнюю суету, создавая видимость своей помощи.

Да и вообще, она меня жутко раздражала на подсознательном уровне!

Манерой поведения, желанием везде сунуть свой нос, всем угодить. Я это поняла еще на кухне.