(не) беги от меня, малышка - Мария Зайцева Страница 33

Иду, невольно улыбаясь, потому что, несмотря на ворох забот, настроение улучшается.

И началось это еще утром, сразу после звонка супруги Григория Юрьевича, милой такой женщины, Любови Петровны. Я, немного взбудораженная неожиданной встречей с боссом на пороге родной , можно сказать, фирмы, стушевалась, натурально испугалась. И понимала ее с пятого на десятое. Но основной момент про неудачную шутку Григория Юрьевича насчет невесты осознала. И поверила.

Может, потому что хотела?

Естественно, летучка вернула мысли на рабочий лад, напомнив, что проблем у меня сейчас – ворох, и надо бы уже как-то их решать. С главным боссом желательно. По зрелом размышлении, Петр, в принципе, тоже подходил, но в любом случае , прежде чем подключать тяжелую артиллерию, необходимо хотя бы какие-то данные иметь на руках. Не только мои догадки про наркоманскую аптеку, хотя это, безусловно, козырь. Но и немного версий, куда рыть в случае… В том случае, если мне не поверят.

Поэтому голова забилась другими вещами, и краткое приказание Харитонова, озвученное перед летучкой, о необходимости сопровождать босса в его проверочных поездках попало прямо на свежие негативные эмоции.

Учитывая, что и Харитонова я теперь подозревала… Где гарантия, что он не желает просто услать меня подальше от офиса? Может, он уже понял, что я что-то знаю?

У нас же вполне может стоять прослушка, или еще что-то, или тренер ему сболтнет, куда ездил со мной и Ириской накануне…

На фоне всего этого распоряжение Харитонова вызвало резкое отторжение.

И , естественно, первой реакцией на слова Петра было недоверие.

Но, по мере того, как он говорил… И боже! Смотрел! И опять! Опять меня плавил своим взглядом, обещанием… В этот раз очень серьезным, основательным таким…

Мне хотелось верить. И я верила.

Верила, что девочка с портфелем - представительница благотворительного фонда. Потому что я сама отчисляла в благотворительный фонд. Мы, Пётр, пережили с тобой много чего, у нас разные дороги, но похожие характеры.

Верила, что со Стеллой тоже ничего нет. Потому что очень холодно он с ней обошёлся на фуршете, я это помнила.

И из-за этого, из-за его искренности, стало неожиданно еще тяжелее. Потому что он передо мной был открыт.

Он приехал за мной, он предложил… Он серьезные отношения предложил! Мне! Женщине, которую впервые он увидел полторы недели назад!

Но ведь я – это не она. Вернее, не совсем она. Я – это еще и маленькая глупенькая Эля, полюбившая своего ангела-хранителя, отдавшая ему все, что могла. Всю себя, без остатка. На долгие годы.

И родившая от него сына.

Как мне теперь, после всего случившегося, ему про это сказать?

Изначально было глупо, а сейчас вообще невыносимо! Нереально!

Конечно, я это сделаю. Обязательно сделаю.

Но черт… Петя, дай мне время! Не надо так давить!

Несмотря на то, что тело бунтует и нервы уже на пределе, несмотря на то, что я в очередной раз показалась ему ненормальной, но…

У меня есть причины так поступать. Это только в сериалах легко.

И в фантастических романах.

«Люк, я твой отец!»… Конечно!

А в реальности, в жизни…

Все по-другому. И, пока не разберусь, пока не придумаю, как правильно и безболезненно донести до Петра информацию о том, что он уже девять лет как папа, а до сына о том, что его героический отец не погиб, а просто не знал про него… Буду держаться подальше.

Насколько это возможно, естественно.

Хотя, так сложно, черт…

Одни воспоминания о том, что только что чуть не произошло в переговорке, сводят с ума, заставляют сердце биться сильно-сильно. И улыбка непроизвольная, счастливая.

Он меня любит! Он в этом практически признался!

Мы решим все вопросы, я решу… И все у нас будет хорошо!

Улыбаясь, натыкаюсь на Баррикаду.

Баррикада Аркадьевна - женщина очень взрослая, можно сказать, пожилая. Харитонов её специально откуда-то выкопал, надеюсь не с кладбища. Нет, я уважительно отношусь к её опыту, но иногда опыт приходит вместе с деменцией. А это печально.

– Ладушка, – хрипит старуха, улыбаясь мне вставной челюстью, – нужно зайти к Евгению Альбертовичу.

– Конечно, – соглашаюсь я и направляюсь следом за старухой в кабинет к Харитонову.

У Харитонова такая атмосфера напряжённая, что невольно расстёгиваю ещё пуговки на вороте и смотрю в сторону кондиционера.

Мысли быстренько приходят в порядок. Я напрягаюсь, вытягиваюсь в кресле перед столом начальника, словно это не Харитоныч, который новую тачилу купил и осталось его разоблачить, а шаровая молния, перед которой лучше замереть и не двигаться.

Не делаю резких движений, смотрю, как привыкла, невинной овцой. Хотя начальник знает, что я не такая, но всё же стоит использовать своё защитное оружие, выданное самой природой. Почему нет?

Харитонов, как уж на сковородке, весь извёлся. Протирает лысину платочком, мерит кабинет шагами.

Баррикада подает ему стакан воды.

И тут я прихожу к выводу, что, если на начальника я накопать ничего не смогу, ну мало ли, то вот на эту женщину, которая неизвестно откуда взялась и ещё посажена заведовать деньгами предприятия, я найду что-нибудь обязательно. Все трудовые договора проходят через меня. Не я проверяю кадры, но спокойно смогу посмотреть, что у менеджера по персоналу найдётся на эту старушенцию.

– Лада, что ему надо?! – возмущается Евгений Альбертович, – зачем он приехал?

Спрашивать о ком речь, глупо. Подыграть боссу в его негодовании для меня не составляет труда.

– Евгений Альбертович, я сама в шоке. Мало того, что всю неделю в Москве его терпела, приезжаю, он у нас на крыльце стоит! – возмущаюсь я.

– Я так и знал! – всплеснул руками Харитонов. – Я знал, что он приехал за этим.

И босс патетическим жестом направляет ладонь к моей груди. Не трогает, но конкретно указывает, зачем притащился Пётр Алексеев в наш город.

- Вот не хотел тебя отправлять, но Григорий Юрьевич… Притащила на хвосте!

– Только и всего, – тихо заключает Баррикада Аркадьевна, – мы не должны паниковать.

– А с чего нам паниковать? – повышает голос босс. Потом смотрит на меня. – Лада, ты должна ему дать. Если еще не подсуетилась.

Тут надо сказать пару слов о том, что Харитонов - интересный мужчина в плане лёгкости общения. И мне вот будет крайне обидно, если он действительно что-то криминальное мутит на базе нашей фирмы.

Наши отношения с боссом вовсе не панибратские, но при этом напряжёнными их не назовёшь.

А потому его неожиданный и , что уж говорить, оскорбительный переход к применению начальника юридического отдела в горизонтальной плоскости обескураживает.