Взлетая высоко - Бьянка Иосивони Страница 33

Хейли

Мир за окном проносится мимо меня. На самом деле я не обращаю на него ни капельки своего внимания, не отмечаю ни малейшей детали. Но как бы напряженно я ни вглядывалась в окно, все там – не то, что вижу я. В моей голове совсем другая картина.

Как ни странно, сегодняшнее прощание с Фервудом, с его жителями кажется мне куда более реальным, чем то утро пятницы, когда я решила навсегда покинуть город и уйти из жизни. Как такое вообще возможно? Почему я все еще анализирую случившееся? Могут ли несколько недель действительно изменить чью-то жизнь?

Я помню момент, когда только приехала из Вашингтона и увидела дорожный знак, указывающий, сколько миль осталось до Фервуда. Я могу пересказать этот момент во всех деталях: как увидела знак, как вспомнила Джаспера, как приняла решение ехать туда. Фактически этот вопрос даже не стоял. При первой же возможности я свернула с шоссе и направилась в долину Шенандоа.

Я словно опять оказываюсь в том дне. Я закрываю глаза и чувствую тепло солнечных лучей, касающихся спины. Моя тень падает на каменное надгробие. Я слышу музыку и голоса из бара «У Барни» и ощущаю на себе взгляд Чейза.

Все лето я путешествовала, встречалась с самыми разными людьми и переживала как хорошие, так и плохие моменты, но ничто не запечатлелось в моей памяти так сильно, как несколько последних недель в Фервуде. Сколько же сил мне потребовалось, чтобы впервые войти в «Кексики Лиззи» и сесть в полном одиночестве за столик. А сколько мужества, чтобы поговорить с Чейзом, хотя я и заикалась. Какие бы воспоминания я в себе ни раскапывала – поездки на озеро, часы, проведенные в кафе, работа в закусочной, лавандовая ферма, вечер караоке, музыкальный фестиваль, – все они так или иначе связаны с Чейзом. Благодаря ему я познакомилась с Лекси, Шарлоттой, Клэйтоном и остальными. Это он заставил меня вновь ощутить себя живой. Дышать, смеяться, чувствовать – в то время я ничего не хотела чувствовать, потому что это делало мне больно.

В Фервуде я не просто влюбилась и завела новых друзей. Я наконец смогла выполнить обещание, данное Джасперу много месяцев назад. Я нашла рукопись и прочитала ее вместе с его последними словами, адресованными мне. Я закончила собственную историю.

Как этот крошечный городок, о котором я слышала мельком, за короткий срок успел стать… настолько значимым? И как я могу скучать по нему, несмотря на то что наконец еду домой?

– Все в порядке, дорогая? – мама бросает на меня обеспокоенный взгляд. Понятия не имею, сколько часов мы уже в пути, но точно знаю, что она спрашивает меня об этом в пятый раз. И после всего, что произошло, после того, что я чуть не сделала, я не могу ее винить.

– Да, мама, – отвечаю я с фальшивым энтузиазмом.

Мама и папа переглядываются. Они думают, что я ничего не замечаю. Считают, что не вижу, как они смотрят на меня и как осторожно обращаются со мной в последнее время. Если подумать, это иронично. Я никогда не чувствовала себя изгоем, хотя Кэти и была настоящей звездой дома ДеЛука. В отличие от меня, она любила быть в центре внимания. А когда сестры не стало, оказалось, что она забрала весь свой свет с собой. Мне досталась только ее тень. У родителей были свои проблемы, а я просто… просто была там. Пока меня тоже не стало – в метафорическом смысле. И даже тогда их не сильно волновало, что меня нет дома. Какая-то часть меня даже уверена, что они испытали облегчение, когда я начала это путешествие, потому что больше не надо было беспокоиться обо мне. Знаю, что это несправедливо и, вероятно, не совсем правдиво, но именно так я все воспринимала. А сейчас… сейчас внимания родителей стало так много, что я чувствую себя раздавленной им, и одновременно со мной обращаются так, словно я сделана из стекла. Словно могу разбиться от царапины, от одного неверного слова.

– Уже поздно. Мы остановимся, чтобы переночевать, – сообщает мне мама.

Я киваю и снова смотрю в окно. Начало смеркаться, и то, что я вижу снаружи, причиняет мне боль: здесь не так красиво, как в долине Шенандоа – я понимаю, что Джаспер был прав. Шенандоа – самое красивое место в мире, и я удаляюсь от него все дальше и дальше.

Мы бронируем два номера в небольшом отеле где-то в Индиане. Мама делит со мной комнату, но она так же измучена, как и я, и быстро засыпает. На следующий день мы отправляемся в путь сразу после завтрака. Мама и папа меняются местами, но не разрешают мне вести машину, хотя я несколько раз им это предлагала. Даже сейчас я чувствую, что они будто пытаются обернуть меня ватой – и я позволяю им это. Более того, я полностью отдаюсь их воле. В конце концов, они мои родители. Всю жизнь они знали, что для меня хорошо, так что справятся. Должны справиться, ведь я не имею ни малейшего представления о том, что делать дальше. Потому что независимо от того, что я делаю, независимо от того, что думаю или чувствую, все кажется каким-то неправильным.

Куда податься человеку, который три месяца жил так, будто нет никакого завтра? Что делать дальше, если потерял самого важного человека в своей жизни?

– Хейли?

Нежное прикосновение к моему плечу.

Я открываю глаза и несколько раз моргаю, чтобы сориентироваться. Мы ехали так долго, что уже стемнело.

Мама ласково улыбается:

– Мы дома, дорогая.

Дома.

На короткое мгновение все внутри сжимается, когда на меня обрушиваются воспоминания. Как мы с Кэти играли в салки, с визгом носясь вверх и вниз по лестнице и через кухню в сад. Как мы тайком болтали и хихикали по ночам, лежа в постелях, когда свет уже был выключен, а, собственно, мы давно должны были спать. Как мы наряжались перед зеркалом на нашу первую вечеринку. Как странно нам было вдруг не делить общую комнату, потому что у каждой появилась своя. И как мы все равно постоянно прокрадывались друг к другу. Как мы с Кэти запихивали наши вещи в красную «Хонду», когда настало время уехать в колледж. Как я впервые вернулась домой без Кэти, зная, что с этого момента так будет всегда – потому что моя сестра больше никогда не вернется. Похороны. Куча людей у нас дома. Постоянные ссоры между мамой и папой. Переговоры с адвокатами. Приглушенные голоса. Ужины, во время которых казалось, что над всеми нами расстелили саван.