Непокорный ангел - Джейн Фэйзер Страница 33

— Я еду, — горячо сказала Генриетта, прерывая его размышления. — Я не останусь в стороне.

Он приподнял ее лицо за подбородок.

— Леди Драммонд, если я скажу нет, ты не поедешь.

С ее губ готовы были сорваться слова протеста, но что-то необъяснимое в черных глазах мужа заставило Гэрри промолчать. На щеках Генриетты появились две лукавые ямочки.

— Но ты ведь не скажешь этого, не скажешь?

— Нет, не скажу. Мы поедем вместе. Но только потому, что я так решил еще до твоего невоздержанного заявления.

Генриетта весело улыбнулась:

— Когда мы едем?

— Утром. — Он сел на кровать, чтобы снять сапоги. — Пока мы будем отсутствовать, Лиззи и Нэн смогут навестить Фрэнсис и Джеймса. Это даст госпоже Кирстон передышку.

— Да и девочки отдохнут от ее занудства, — сказала Генриетта, ухватившись за сапог, чтобы стянуть его.

Дэниел с озорным видом резко вытащил ногу из сапога, так что Генриетта потеряла равновесие и шлепнулась на пол с негодующим криком.

— Это тебе за дерзость, — сказал Дэниел, подставляя второй сапог и задумчиво продолжая: — Может быть, я добьюсь чего-нибудь, если лично попрошу членов комиссии в Хабер-дашерс-холле снизить мне сумму контрибуции.

— Я поеду с тобой и появлюсь в очень трогательном виде, — сказала Генриетта. — Еще лучше, если у меня будет большой живот. — На ее скулах появились два красных пятнышка, и она смущенно занялась вторым сапогом. — Ты не думаешь, что я уже с ребеночком?

Дэниел открыл рот от изумления. Ему и в голову не приходило, что она ничего не поняла, когда он проявил предосторожность, чтобы исключить такую возможность.

— О, дорогая, — сказал он тихо. — Кажется, нам надо кое-что обсудить.

Генриетта так и осталась сидеть на корточках, выслушав его объяснение.

— Это очень обидно! — сказала она, когда он закончил. — Почему я не знаю все это?

— Как ты могла знать, если тебе никто об этом не рассказывал, — заметил Дэниел. — Это моя ошибка.

Генриетта нахмурилась, и ее светлые брови резко изогнулись.

— Сейчас я не чувствую большого желания иметь ребенка, но хотела бы участвовать в принятии решения.

— Когда у тебя появится такое желание, только скажи мне, — спокойно сказал Дэниел и, взяв ее за руки, посадил к себе на колени. Он взял в ладони ее лицо и поцеловал в губы. — Я думал только о тебе.

Генриетта поцеловала его в ответ, ее губы надолго прижались к его губам, наслаждаясь их мягкостью и свежестью. Подняв руки, она провела пальцами по его волосам, почти черным при свете уходящего дня.

— Я подарю тебе сына, Дэниел.

Он кивнул:

— Да, конечно, если будет на то Господня воля. Но с этим не стоит торопиться, у меня и так достаточно забот с двумя дочерьми. — Поймав ее руки, он повернул их ладонями вверх и прижался к каждой поочередно губами. — Две дочери и жена-сорванец.

— Разве ты не простил меня? — Генриетта, сама того не сознавая, взглянула на мужа с необычайным кокетством.

Дэниел раньше уже видел этот взгляд и чувствовал, что он сильно возбуждает его.

— Да, кокетка, ты прощена, — сказал он хрипло. — Ты ведь хорошо знаешь это. Когда ты смотришь на меня так, я не могу не простить тебе любой проступок.

«Как я смотрю на него?» — Генриетта задумалась. Было бы полезно знать, чтобы в будущем немедленно заслужить его прощение. Поцелуи вызывали восхитительное чувство, и она обнаружила, что возвышаясь над ним, получила большую свободу движений и может управлять тем, что происходит. Для пробы Генриетта оторвалась от его губ и начала целовать его щеку, касаясь кожи кончиком языка, затем нежно поцеловала прикрытые веки. Рука Дэниела скользнула ей под нижнюю юбку, поглаживая одетую в чулок ногу. Она вздрогнула, когда его пальцы слегка коснулись обнаженного бедра чуть выше чулка. Затем они двинулись дальше, нежно касаясь влажных складок, и она заерзала у него на коленях, бессвязно лепеча и бессознательно раздвигая ноги, чтобы облегчить его действия.

Когда Дэниел вошел в комнату, он был далек от мысли предаваться таким забавам. Настоящее и будущее представлялось ему в мрачном свете и рождало чувство подавленности. Гнев, вызванный наглостью Транта и бесстыдным мошенничеством Эшби, смешался со злостью на себя за то, что был дураком… или это только казалось ему. К тому же из-за поведения детей в саду он был раздражен и не знал, разрешать ли Генриетте в дальнейшем заниматься с ними.

Однако сейчас жизнь предстала перед ним совершенно в ином свете. Три тысячи фунтов покроют значительную часть его расходов, и даже если не удастся снизить размер контрибуции, он не опустится до нищеты и будет иметь возможность поправить свое финансовое положение в относительно короткий срок. К тому же если он сможет расстроить планы сэра Джеральда, то получит большое удовольствие и избавится от долга… а его жена со временем станет самим совершенством, достаточно ей этого захотеть. Размышляя так, он удовлетворенно улыбался, а движения и стоны Генриетты говорили, что она близка к пику возбуждения.

— Дэниел! — Она произнесла его имя шепотом, содрогаясь в экстазе. Тело ее напряглось, и наконец она рухнула ему на грудь, часто дыша.

Дэниел еще долго не убирал свою руку, чувствуя пальцами пульсацию ее естества, а другой рукой старался отвести со лба жены растрепавшиеся волосы, нашептывая ей на ухо какую-то чепуху, в то время как ее голова покоилась на его плече.

— Зачем ты сделал это? — спросила она наконец, пораженная остротой чувств, которую никогда не испытывала.

— Потому что это доставляет мне удовольствие, — ответил Дэниел, расправляя ей юбку. — А разве тебе не было приятно? — Его брови насмешливо приподнялись.

— Очень приятно, — ответила Генриетта с выражением изумления на лице. — Ничего похожего я прежде не испытывала. Но еще день, мы в одежде и не в постели.

Он засмеялся, видя ее искреннее удивление, так выразительно свидетельствовавшее о неопытности в любовных делах.

— Для любви не всегда требуются темнота, простыни и обнаженность, моя фея. Это не обязательно.

Все еще посмеиваясь, он спустил ее со своих колен.

— Следует приготовиться к завтрашнему отъезду. Сходи и извести госпожу Кирстон о наших планах, а я должен посовещаться с господином Геральдом о делах в поместье, так как неизвестно, сколько времени мы пробудем в Лондоне.

Гэрри встала с выражением неуверенности в больших карих глазах.

— Тебе не кажется, что госпожа Кирстон может обидеться, если я скажу ей? Не лучше ли тебе самому с ней поговорить?

Дэниел покачал головой:

— Это твое дело, Генриетта. Ты хозяйка в доме и мать моих дочерей. Если ты поймешь это, то, возможно, будешь вести себя соответственно.