Площадь Магнолий - Маргарет Пембертон Страница 33

— Но почему именно мы должны жить там? — Керри раздосадовано то, что ее домовладельцем станет человек, которого она терпеть не могла. — Разве нельзя предоставить нам другое помещение?

Викарий поправил свой жесткий воротничок и смущенно отвел взгляд. Дом, принадлежащий церкви, был до сих пор не занят.

— Видишь ли, Керри, если бы вы мне раньше сказали, что так нуждаетесь в отдельном жилье, я бы не согласился на вселение в восьмой дом беженки. Но теперь, когда мисс Радцынская может приехать со дня на день, я…

В следующий миг произошло нечто немыслимое: без всякого предварительного стука дверь кабинета распахнулась и в него ворвалась Хетти, в своей неизменной цветастой пелерине и шляпке, нахлобученной на макушку. Потрясая метелкой для уборки пыли, она завопила:

— Войне конец! Проклятые япошки капитулировали! Мы больше ни с кем не воюем!

— Слава Богу! — воскликнул Боб Джайлс, вскакивая со стула. — Где Дэниел? Он поможет мне звонить в колокола?

— У него разболелась спина, — замялась Хетти, не желая признаться, что муж страдает похмельем. — Он даже не пошел сегодня на работу. Но вам он обязательно поможет. Он уже в церкви.

— Официальное заявление сделано? — спросила Керри, когда они с Хетти выскочили из кабинета вслед за викарием. — Премьер-министр выступил с речью по радио?

— Заявление по радио пока прозвучало не из уст министра, — ответила Хетти. — Он сделает его позже. Но главное не в этом, Керри. Диктор объявил, что война закончилась!

Едва лишь они очутились на площади, как все сомнения Керри исчезли. Она увидела, как бежит по дорожке своего садика Гарриетта Годфри, смеясь и плача от радости; как весело отплясывают, взявшись за руки, Кейт, Мэтью и Лука; как разбрасывает, словно конфетти, листы газеты Чарли, стоя на крыльце своего дома; размахивает британским флагом Эмили Хеллиуэлл, высунувшись из окна спальни; ковыляет на своих распухших ногах по садовой дорожке Нелли Миллер, радостно крича: «Теперь и мой Гарольд вернется домой, как все другие парни!» Мейвис изо всех сил давила на клаксон мотоцикла Теда. А из окна второго этажа дома Дженнингсов свесился голый по пояс лохматый Джек и наблюдал все это безумие, улыбаясь во весь рот.

— Значит, это действительно случилось! — промолвила Керри, озираясь по сторонам.

Хетти умчалась к дому номер восемнадцать, надеясь вытащить оттуда Лию и вместе с ней поплясать.

— Значит, больше никто не будет никого убивать? И не придется со страхом ждать похоронок? И не будет врагов, которых нужно уничтожать? — тихо произнесла Керри.

Ей некому было ответить, да она и не нуждалась в ответах, потому что знала их сама. Охваченная радостью, Керри закинула голову и подставила лицо солнечным лучам. Ее переполняла огромная гордость за свою страну. Британия победила! Сначала она разделалась с Германией, а потом, с помощью Америки, покончила с Японией. Над площадью поплыл ликующий перезвон колоколов церкви Святого Марка. Керри на радостях скинула туфлю и запустила ее высоко в воздух.

На пороге дома номер десять застыла в нерешительности Дорис Шарки. Вид у нее был такой, словно бы она не понимает, что происходит.

— Мир! — крикнула ей на бегу Гарриетта Годфри, спешащая к Чарли, чтобы разделить с ним этот счастливый момент. — Японцы сдались, мы наконец-то заживем спокойно, это после стольких-то лет! Прекрасная новость, Дорис, правда?

Миссис Шарки ничего не ответила, затравленно огляделась по сторонам, шмыгнула в дом, словно испуганная крольчиха, и захлопнула за собой дверь.

— Ну и из-за чего весь этот кавардак? — спросил у нее Уилфред. — Американцы сбросили на японцев еще одну атомную бомбу? Или умер папа римский? А может быть, безумная мисс Хеллиуэлл вступила в контакт с духом Гитлера?

Дорис нервно потерла ладони, сожалея, что дочери нет дома. Все пляшут, Боб Джайлс звонит в колокола, а она вынуждена одна терпеть этот бесконечный домашний ужас.

— Война закончилась, милый, — дрожащим голосом произнесла она. — Японцы сдались, воцарился мир!

Супруг стоял у камина с двумя самодельными плакатами, висевшими у него на груди и на спине, он обжег ее ненавидящим взглядом и затрясся от злости.

— Поэтому, дорогой, — еще сильнее волнуясь, промолвила Дорис, — нужда в демонстрации отпала. Люди могут тебя не понять, ведь война-то окончилась…

— Но все еще бушует битва невидимых сил! — взмахнув кулаком, громоподобно пророкотал Уилфред.

На его плакате красными большими буквами было написано: «Покайтесь, ибо близится конец света!»

— Имеющий уши да услышит! — завопил Шарки. — Пал великий Вавилон, и населили его дьяволы…

Он принялся расхаживать по коридору. Дорис закрыла руками лицо и взмолилась:

— Пожалуйста, не выходи на улицу с этими плакатами! Мистеру Джайлсу это не понравится, он может отстранить тебя от должности церковного старосты…

— Я пророк Иеговы, а твой мистер Джайлс — апостол дьявола! Английская церковь — не что иное, как плод греховного извращения!

Ощутив всю тщетность своих усилий и окончательно впав в отчаяние, Дорис разрыдалась. По щекам ее текли слезы. Уилфред не унимался с тех самых пор, как Дэниел и Боб Джайлс привели его из церкви домой. Образумить его не смог даже доктор Робертс, Уилфред постоянно бредил. А теперь он надумал в таком ужасном виде, выйти на площадь. Что же это будет? Мальчишки поднимут его на смех и закидают камнями, а нормальные люди станут обходить его стороной. Слезы лились неудержимо: она сама уже его боялась. Он обзывал ее мерзостной блудницей и прелюбодейкой. Мистер Джайлс и доктор Робертс сказали, что ему требуются покой и отдых и что он, возможно, вскоре вновь станет таким, как прежде. Дорис нашла в этом для себя мало утешительного.

— Пожалуйста, не выходи из дома, Уилфред! — снова взмолилась она, не представляя, как ей жить дальше, если муж ее опозорит. — Сейчас все радуются и веселятся, поэтому…

— Изыди, сатана! — пророкотал супруг, направляясь в коридор. — Ибо печешься ты не о божественном, а о мирском!

Он задел плакатом вешалку и, раздраженно передернув плечами, воскликнул:

— И святой огонь низвергся с небес на землю! И приблизился конец света!

Вне себя от отчаяния, Дорис закрыла глаза. Уилфред ничего не воспринимал, кроме картин, рождавшихся в его воспаленном мозгу. Он помешался на огне и блудницах. Доктор Робертс объяснил это шоком от известия об атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки. Он назвал поведение Уилфреда «временным нервным срывом», или посттравматическим психозом, обусловленным длительным перенапряжением. Но Дорис это не убедило. Уилфред всегда отличался странностями и частенько в качестве подтверждения своих мыслей цитировал Библию, которую знал наизусть. И если настойчивое упоминание священного огня еще могло объясняться ужасами бомбардировок и пожаров, то навязчивые идеи о блудницах никак нельзя было связать с трудностями военной поры.