Игры сердца - Анна Берсенева Страница 33

– Спать хочешь, Нель? Зря я тебя чуть свет поднял. Сам-то привык, а ты же поспать хотела в выходной. Не сообразил я.

– Я тоже привыкла… – клацая зубами, выговорила Нелька. – Меня… разморило просто… от тепла…

Автобус, разбитый скрипящий «ЛАЗ», в который они сели, сойдя с электрички на платформе Новопетровская, трясся на ухабах проселочной дороги так, что разморить в нем вряд ли могло, скорее все печенки могло вытрясти. Даня с Нелькой были единственными пассажирами – других желающих добраться хмурым зимним днем в деревню Чудцево не нашлось.

– Да у тебя же морская болезнь! – вглядевшись в Нелькино бледное лицо, догадался Даня. – Ну-ка, давай сюда.

Он довольно бесцеремонно притянул ее к себе и обхватил за плечи. От этого Нельку сразу перестало трясти: когда «лазик» подпрыгивал на очередном ухабе, Данина рука срабатывала как амортизатор. Вообще-то Нелька не очень понимала, как работает амортизатор, но что-то она про него слышала и предполагала, что он действует именно так.

Она положила голову Дане на плечо и закрыла глаза.

– Тошнит? – спросил он.

– Не-а. – Нелька улыбнулась, не открывая глаз. – Мне ужас как хорошо.

– Ну, спи тогда, – сказал он.

Нельке показалось, что его голос прозвучал как-то необычно, но в чем тут дело, она понять не успела, потому что и правда уснула.

И проснулась, только когда автобус наконец остановился.

Несколько секунд Нелька не могла понять, где она и что с ней. И чей слышит смех, и почему – не могла понять тоже.

– Ну и вид у тебя! – услышала она.

И сразу все встало на места, и все она сразу вспомнила.

Даня смотрел на нее с таким интересом, как будто видел впервые.

– Обыкновенный вид… – пробормотала Нелька.

– Не обыкновенный, а офонарелый, – уточнил он. – Не поймешь, где ты, да? Приехали – выходим.

«Лазик» остановился так удачно, что дверь пришлась как раз над глубокой ямой в снегу. Даня ее перепрыгнул, а Нельку ему пришлось снимать со ступенек – сама она через такую ямищу не перебралась бы.

«Уже сто раз пожалел, наверное, что меня с собой повез», – подумала она, пока Даня нес ее до утоптанного снега, на который и поставил наконец.

– Теперь пешком придется идти, – сказал он. – Да-а, Нель, устроил я тебе выходной день! Запомнишь ты это путешествие. Никаких деревяшек не захочешь.

До крайнего дома в деревне не шли, а бежали – Даня сказал, что надо бежать, чтобы не замерзнуть. Ну и просто весело им было бежать по узко протоптанной тропинке, то и дело соступая с нее и проваливаясь в глубокий снег. Они бежали и смеялись. Хорошо, что Даня дал Нельке спортивные шаровары и фуфайку, иначе как бы она теперь себя чувствовала, невозможно и представить. Вернее, даже не он все это дал, а его мама.

Когда утром Нелька вышла в кухню, Данина мама была уже там. Это Нельку смутило: она все-таки надеялась, что та поспит подольше и они не встретятся, и не придется объяснять, кто она Дане и почему здесь ночевала. Ни на один из этих вопросов Нелька не смогла бы ответить ничего внятного.

Но ни на какие вопросы ей отвечать и не пришлось.

– Доброе утро, – сказала Данина мама. – Что ты будешь кушать, деточка? Творог очень свежий. Но лучше бы тебе выпить куриного бульону. А то вы с Даней в такой холод едете, что вам надо покушать горячего.

Данина мама была совсем не похожа на своего сына – она была маленькая, старенькая и разговаривала смешно. Но ощущение легкости, совершенной непринужденности возникало после первого же ее слова, и в этом смысле они с Даней были даже не то что похожи, а просто одинаковые.