Замуж за 30 дней - Лючия фон Беренготт Страница 32

Пол настоял на том, чтобы самому отвезти Веру домой. Даже водителя не взял.

Сидел рядом с ней в темноте салона и сгорал от желания положить руку на ее худенькое колено, обозначить, что она снова его.

Его Вера.

Поверить в то, что она найдет в себе силы простить его.

Дебил.

Идиот.

Из всех возможных вариантов поверил в самый худший.

И кому? Кому поверил? Такой же акуле от бизнеса, как и он сам! Такой же циничной интриганке — только еще хуже, потому что мужчины по сути своей добрее, дальше первой крови не идут. Женщины же интригуют до конца, на смерть.

Но как же так?! Как у него в голове уложилось, что вот это невинное создание, эта почти-девочка — прожженная проститутка?! Ведь если бы не ее неожиданный оргазм, он бы не засомневался, не остановился бы ни на одно мгновение — разложил бы ее прямо там на столе и трахнул.

Вот этого бы она ему точно не простила. Да и он не простил бы себе.

И так вон сидит нахохленная, как совенок. Руками себя обняла и ноги сжала, точно жертва изнасилования.

И это еще не самое ужасное. Самое ужасное — это его собственная реакция на происходящее. Потому что, все, о чем он может думать, стоит лишь бросить на нее косой взгляд — это когда же в следующий раз ему перепадет такое блаженство. Трогать ее. Там. Везде. Не важно, где… и неважно чем.

Хотя нет… важно чем.

Чуть ни врезался в остановившуюся впереди Ауди, как представил, что мог бы делать это прямо сейчас… если бы не был таким тупым ослом и проверил бы факты, прежде чем ломать все эти дрова.

Да уж, накосячил ты знатно, Пол.

Думай теперь, как выкрутиться.

Пока думал, показался ее дом. Как можно медленнее, он въехал в освещенный парой фонарей двор с одинокими железными качелями, играющими роль детской площадки. Все его существо протестовало против того, чтобы выгрузить ее здесь — на этой забитой машинами парковке, отпустить одну в совершенно темный подъезд.

Оттягивая момент, он сделал по двору круг, якобы в поисках удобного места припарковаться.

— Остановись здесь, — попросила она, как только поравнялись с подъездом. Будто почувствовала, что он не хочет.

Назло попросила, его позлить.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — проглотив ком в горле, твердо сказал он.

Женщины любят, когда ими командуют. Может и ей понравится такой тон.

— Я позвоню…

Даже не поцеловав его на прощанье, Вера выскользнула из машины — будто не услышала его.

Так тебе, «властелин» хренов.

Хлопнула дверь, и он остался один.

Плюнуть бы на все да уехать, да только нога на педаль жать не хочет, а рука выруливать с этого долбанного двора. Чертыхнувшись, Пол заглушил машину.

Подождет, пока загорится свет в ее спальне — благо комната выходит на эту же сторону. Тогда со спокойной совестью можно будет уезжать. А дома — в ванную, короткая сессия онанизма, и думать-думать над планом мести…

Встревоженный непонятным томлением в груди, он резко поднял голову и зачем-то принюхался. В машине все еще пахло жасмином, вокруг было все также тихо и темно. Сквозь закрытые окна он слышал громкое стрекотание сверчка и треск уличного фонаря на столбе.

Что-то было не так.

Он не мог понять, что именно, но не так.

В растерянности прислушивался к себе — такого рода обостренная интуиция была ему не свойственна, сбивала с толку. Голос разума требовал забить на все другие внутренние голоса, не дурить, включить зажигание и немедленно уехать отсюда.

Мало ли почему в Вериной спальне до сих пор не зажигается свет? Может она на кухне пьет с сестрой чай или ест этот ужасный капустный суп.

Вытащив мобильник, он послал короткое сообщение.

«Дома?»

Ему не ответили. Наверняка, не вытащила телефон из сумки… Или в ванную пошла… Или спит уже — столько стресса за один день… Или…

Ругнувшись с досады, Пол резко открыл дверцу, окунувшись во влажный и зябкий ночной воздух. Заперев машину, с опаской огляделся, на всякий случай приняв набыченно-угрожающее выражение лица. Он уже два раз приходил сюда, но никогда не так поздно. Ночью, без насмешливых девчонок с колясками, без подростков, гоняющих по парковке мяч, все выглядело совсем по-другому — словно декорации к какой-нибудь антиутопии, где коммунизм победил, и всем херово.

Быстрым шагом покрыв расстояние до подъезда, он потянул на себя тяжелую, упругую дверь.