Стон и шепот  - Стелла Грей Страница 32

– А я любила!

И, судя по всему, активно выносила этим самым Руслану мозг. Я никогда не понимала таких женщин… Как можно забыть про гордость и настолько сильно унижаться?

– Я вам очень сочувствую, – сказала Марина явно для того, чтобы хоть что-то сказать.

– Но теперь все будет иначе! – Пафоса в голосе невидимой девицы стало столько, что он начал на зубах скрипеть. – Я его спасу… ик! Он не знает… Ик… А там у-у-у-у-у! Кольцо сжимается, и даже Коршунову не справиться.

В это время я вышла из-за угла и увидела картину маслом.

Марина навытяжку стояла перед гостьей, а высокая фигуристая девица сидела на барном стуле, с трудом умостив на перекладине длинные ноги на умопомрачительных шпильках. Красивая, холеная, очевидно, из состоятельной семьи. Разве что пьяная в драбадан.

Она повернулась ко мне, колыхнув пышной грудью в вырезе откровенного платья. Окинув мутным взглядом, Елена спросила:

– А это еще что за швабра?

Эм?!

Я вскинула бровь, изумляясь хамству незнакомки, но решила не вступать в диалог, так как он мог в любой момент перерасти в перепалку, и обратилась сразу к Марине:

– Я бы хотела попросить стакан воды и аптечку, – вытянув вперед руку, продемонстрировала ссадину.

– Да, конечно, сейчас.

Служанка засуетилась, а Лена вдруг резко встала, но, чуть покачнувшись, ухватилась за край стола и выровнялась.

– Ты кто такая, вообще? – Грубый развязный голос скользнул диссонансом по ушам, и я даже поморщилась.

Неужели Руслану такое нравится? Он же залипает на женщин только из-за голосов, и невооруженным взглядом видно, что с Леной у него был роман. Да она про это прямым текстом сказала!

Вдвойне удивительна его привязанность ко мне. Я ведь и внешне отличаюсь от этой мечты спартанца. Лена – высокая, спортивная, очень фигуристая. Задница, что называется, орех, грудь размером с мою голову.

– Я спросила, кто ты такая!

Поняв, что игнорировать скандалистку не получится, я ровно ответила:

– Меня зовут Ева.

– А что ты тут делаешь, Ева? Новая служанка? Шмотки какие-то слишком роскошные для обычной горничной. Или ты тут параллельно всю бригаду охранников обслуживаешь?

Марина тихо охнула и достала из передника телефон, торопливо набирая чей-то номер. Николая?

– Ну вы и хамло, – спокойно проговорила я, очень стараясь не опускаться до уровня этой мерзавки. – Нет, я не служанка.

– А кто? – с наездом спросила она, ткнув мне наманикюренным пальцем в грудь.

Пару мгновений я соображала, кто же я здесь такая? Гостья? Пленница? Типа любовница?

– Ева Андреевна здесь живет, – пришла на выручку с ответом Марина. – И имеет полное право находиться в доме, где захочет.

– Как живет?! С Русланом?! – Кажется, слова горничной сорвали остатки крыши с черепушки и так не особо адекватной барышни. – Значит, я тут… ради него! А он!

На этом этапе я решила, что вполне проживу без питья еще полчасика, и, взглянув на Марину, тихо сказала:

– Как освободишься, принеси, пожалуйста, воду и аптечку в мою комнату.

Девушка кивнула с отчетливо заметным облегчением на лице, но уйти я не успела из-за Лены.

– А ну стоять! – она шагнула вперед, гневно раздувая ноздри и прищурив глаза. – Так это с тобой он теперь спит?

– Нет, – спокойно ответила я, оборачиваясь к выходу, не собираясь уточнять, что это пока нет, а чуть позже очень даже да.

– Но хочет, – утвердительно проговорила девушка, схватив меня за руку и развернув к себе. – В глаза смотри, когда я с тобой разговариваю, швабра! Коршунов никогда и ничего не делает просто так, стало быть, на тебя у него планы. На тебя!

Кажется, это взрывало остатки мозгов в голове у брюнетки.

– Вы делаете мне больно. – Я попыталась отцепить руки этой ненормальной, которая сильно впилась ногтями в кожу.

– Хозяйка дома выискалась?! – оскалилась Елена, как следует тряхнув мое плечо и вместе с ним и меня. Благо, рост и мощь позволяли. – Вся такая миленькая, наивная, пришла и думаешь, что все будет у твоих ног? Хрен тебе, а не Коршунов, дорогуша. Раздвигай ножки, пока можешь, потому что скоро и такого заработка не предвидится.

– По себе судите?

Не начавшуюся драку прервало появление Руслана.

– Какого ляда тут происходит?! Добрынина, ты совсем охренела?

– Руслан. – Девушка порывисто развернулась, и я практически с восхищением наблюдала за мгновенным перевоплощением из фурии в невинную лань. – Я ждала тебя.

– А я тебя нет, – жестко ответил мужчина, подошел к нам и аккуратно задвинул меня себе за плечо, заслоняя от Лены. – Поэтому сейчас ты выходишь, садишься в машину, и Николай везет тебя домой. Надеюсь, скандалов и тому подобной ереси не будет? Сколько раз и в каком тоне надо сказать, чтобы до тебя дошло? Все кончено!

– И теперь у тебя с этой… гостьей? – она почти выплюнула последнее слово, явно вкладывая в него гораздо более расширенный смысл, чем тот, который подразумевает словарь Даля.

– Тебя это точно не касается, – спокойно ответил Руслан, и так как в этот момент на пороге появился Николай, распорядился: – Увези госпожу Добрынину туда, куда она скажет.

Девушка мстительно сверкнула глазами и, глядя прямо на хозяина дома, процедила:

– Ты даже не представляешь, чем тебе это аукнется. Тебе и этой бляди.

Меня прямо передернуло от ее колючего, полного ненависти взгляда, ну а Коршунову хоть бы хны.

– Чем же? Впрочем, блядь здесь только одна, та, которая сейчас уедет домой.

Повисла длинная, безобразно говорящая пауза, во время которой Лена поочередно то краснела, то бледнела, а после выкрикнула: “Ты еще пожалеешь!” и выскочила из помещения.

Руслан же с совершенно невозмутимым выражением лица повернулся ко мне, окинул длинным взглядом, а заметив царапину, потемнел лицом и спросил:

– Это Добрынина?

– Это подоконник, – тихо пискнула я в ответ, мысленно боясь даже представить, что Рус сделал бы с наглой девицей, если бы это и правда была она.

– Да? – Он аккуратно взял мою руку и погладил кожу на сгибе локтя со словами: – Тогда ей повезло, что это не ее рук дело.

– И что бы ты сделал? Шкуру спустил? – полушутя предположила я и очнулась, наткнувшись на серьезный, жесткий взгляд.

– Спустил.

И почему-то я ему в этот момент сразу поверила… а в следующий он притянул меня к себе и, накрывая губы поцелуем, добавил:

– Никому нельзя портить мое.

Он провел пальцем по моему подбородку и обратился к уставившейся в пол Марине.