Второго шанса не будет - Майя Блейк Страница 32

Гаел и Голди снова сыграли свадьбу через две недели после рождения их дочери. Мелина Агилар мирно лежала на руках своих родителей, пока те возобновляли брачные обеты перед гораздо более многочисленной группой гостей в соборе Барселоны. Под старинными витражами они повторяли клятвы, которые произносили в маленькой часовне в поместье Гаела.

Алехандро был шафером Гаела и беспощадно подтрунивал над своим братом. После церемонии, состоявшейся в конце декабря, они вышли на вечерний воздух под звук церковных колоколов и рождественских колядок, исполняемых на испанском и английском языках.

У тротуара стоял старинный автомобиль, за которым находился полицейский кордон для сдерживания кричащих фанатов Голди.

Три месяца назад «Триумф души» получил огромные кассовые сборы, и Голди стала знаменитой за одну ночь. Ее завалили предложениями сниматься в кино, но она выбирала только один фильм в год, чтобы иметь возможность посвятить себя роли жены и матери. Эти две роли были ей дороже всего.

Она остановилась, чтобы помахать рукой своим поклонникам, потом уселась в машину, украшенную не только свадебными цветами, но и падубом и веточками омелы, некоторые из которых также были закреплены в салоне. Новобрачные снова и снова целовались во время долгой поездки обратно на виллу, пока их дочь крепко спала.

Голди наморщила нос, когда Гаел отпустил ее после очередного долгого и головокружительного поцелуя, и указала на омелу.

– Извини за эти украшения. Я пыталась отговорить маму не делать этого.

Гаел рассмеялся:

– Моя мать тоже очень упрямая. По-моему, мы оба знали, что как только они познакомятся, у нас не будет шанса им противостоять. – Он щелкнул пальцем по омеле. – Хотя я не против того, чтобы получить очередной повод поцеловать свою жену. Поэтому я благодарен им за то, что они предоставили мне столько возможностей для этого.

Он снова притянул Голди к себе и страстно поцеловал в губы. Они решили устроить скромный свадебный прием – только для членов семьи и близких друзей. Вернувшись в дом, они спустились по лестнице, чтобы присоединиться к Алехандро и его глубоко беременной Элизе. Она должна была родить в День святого Валентина, и этот факт стал источником бесконечных издевок Гаела над Алехандро.

За прошедшие месяцы братья сильнее сблизились, а Голди считала Элизу не только своей невесткой, но и подругой.

Голди улыбнулась, когда Элиза присоединилась к ней в коридоре и протянула руки к Мелине.

Элиза подождала, пока мужчины уйдут в салон, а потом наклонилась к Голди:

– По-моему, Гаел приготовил тебе еще одну роль. – Она подмигнула.

Голди рассмеялась:

– Да неужели?

Элиза кивнула:

– Я слышала, как он разговаривал с Алехандро и спрашивал его, когда лучше зачинать второго ребенка.

Голди закатила глаза:

– Я уже догадываюсь, что ответил Алехандро.

Элиза ухмыльнулась:

– Он сказал: «Чем раньше, тем лучше».

Обе женщины рассмеялись. Услышав их смех, Гаел и Алехандро вернулись.

– Что происходит? – спросил Гаел и обнял Голди.

Голди улыбнулась и поцеловала его.

– Пока тебе не о чем беспокоиться, – сказала она.

И Алехандро, и Гаел застонали. Элиза нахально усмехнулась и присоединилась к своему мужу. Голди наблюдала, как он нежно коснулся щеки Мелины, а потом погладил округлый живот своей жены.

Гаел крепче обнял Голди, привлекая ее внимание. Она посмотрела в глаза мужа.

– Я люблю тебя. Спасибо, что снова женился на мне.

– Я бы женился на тебе каждый день, если бы мог, – сказал он.

Они целовались, пока мимо них не прошли их матери, громко кашляя.

Гаел снова сблизился со своей матерью после того, как она окончательно рассталась с Томасом Агиларом. Между ними время от времени возникало небольшое напряжение, но их обиды постепенно забывались.

Улыбаясь, Гаел и Голди присоединились к остальным членам семьи и своим ближайшим друзьям в большом салоне, где подавали традиционные испанские рождественские закуски и напитки.

Пока произносились тосты и гости обменивались подарками, Голди заметила, как Гаел и Алехандро поглядывают друг на друга. Между ними с каждой минутой росла братская любовь, которой они оба были лишены в детстве.