Безрассудная леди - Сэнди Хингстон Страница 32

— И все карточные долги. — Лукас бросил испепеляющий взгляд на графиню. — На этот раз после игры в карты у Паркеров прошлым вечером.

Далси опустила глаза.

— В этом нет ничего необычного… все так делают. — Она протянула руку Татьяне. — Но поверь, я и понятия не имела, что она устроит такую мерзость!

— Скажи спасибо, что я не раскроил ему череп. — Лукас поморщился. — Не увиливай, отвечай: Принни получает свою долю?

— Как ты мог такое подумать!

— Так получает?

— У него тоже есть расходы, — сердито заявила графиня. — Как у всех нас.

— Вас послушать, так и Иуду можно считать благородным человеком…

Графиня возмущенно фыркнула и подхватила юбки.

— Я не намерена оставаться здесь и выслушивать оскорбления от человека, который затеял перестрелку на набережной Брайтона.

— Правильно, — согласился Лукас. — Тем более что у тебя мало времени. Предстоит еще уложить вещи.

— Уложить вещи? — не поняв, переспросила графиня.

— Да. Завтра вы покидаете эту клоаку. Рано утром.

Далси схватилась за сердце.

— Уехать? Но куда?

— Конечно, в Сомерли-Хаус.

— Мы не можем уехать сейчас, в самый разгар сезона!

— Считай это наказанием за свою жадность, мама.

Графиня попробовала применить обходной маневр.

— Можешь наказывать меня, если тебе так хочется, — надменно заявила она, — но не заставляй страдать Татьяну. Она трудилась в поте лица ради успеха, и ты не можешь лишить ее справедливой награды. Если она возвратится в Дорсет, то потеряет целый месяц, не говоря уже о том, сколько времени нам потребуется, чтобы приготовиться к лондонскому сезону в таком захолустье.

— О Лондоне тоже забудь, по крайней мере на эту зиму.

— Забыть о Лондоне? — Далси схватилась за голову. — И все из-за незначительной ошибки в оценке ситуации?

— На днях кто-то пытался напасть на Татьяну в парке. Сегодня предприняли новую попытку. Эти люди думали, что ты находишься в карете вместе с ней.

Татьяна внимательно слушала, стараясь уловить ход его мысли.

— Вы полагаете, что между этими нападениями есть связь? — спросила она.

— Трудно было бы думать иначе.

— Но зачем кому-то потребовалось причинять вред Татьяне? — в смятении воскликнула графиня.

— Именно это я и намерен выяснить. Не следовало мне уезжать из России, не узнав побольше о том, что за сокровище доверил Казимир моему попечению.

— Значит, ты едешь в Россию? Но это невозможно! Именно тогда, когда у меня появилась надежда устроить твое счастье! — В отчаянии качая головой, Далси бросилась в кресло. — И потом, почему ты думаешь, что мы будем в безопасности в Сомерли, когда ты уедешь?

— Я все предусмотрел. Ты сегодня же напишешь миссис Катберт, леди Паркер и всем прочим, кого это может касаться, и сообщишь им, что вам с Татьяной пришлось срочно поехать в Италию в связи с неожиданной болезнью одной из ее родственниц, а Татьяна сообщит то же самое Сюзанне, Фредди и другим своим друзьям. Тимкинс наймет дюжину крепких парней, чтобы охранять дом — их можно также использовать, чтобы вскопать землю в розарии. — Лукас виновато взглянул на Татьяну. — Боюсь, тебе там будет до смерти скучно: ни посетителей, ни верховых прогулок, ни развлечений.

— Но я могла бы поехать с вами, — робко предложила она.

— Ей будет скучно? — возмущенно переспросила Далси. — А каково будет мне?

— Ты потеряла право на то, чтобы учитывались твои интересы, когда нынче вечером продала Татьяну дьяволу.

Графиня собралась было протестовать, но, заметив гнев в глазах сына, передумала и гордо удалилась вверх по лестнице.

Лукас снова перевел взгляд на Татьяну.

— Спасибо за предложение, но я все же поеду один. Пиши мне на адрес посольства в Санкт-Петербурге.

— Милорд…

— Ты сегодня называла меня Лукасом. Я хотел бы снова услышать, как ты делаешь это.

— Лукас, не уезжай.

— Возможно, в твоих силах убедить меня.

— Каким образом?

Он взглянул на нее, поманил к себе и указал пальцем на свои губы. Татьяна отвела взгляд.

— Что такое? Ты отказываешься поцеловать меня, когда я собираюсь рисковать ради тебя своей жизнью?

— Лучше бы ты отослал меня назад.

— Извини, этого я не могу сделать. Когда в меня стреляют, я воспринимаю это как личное оскорбление.

— Что ты надеешься там выяснить? — спросила она. — Что за сумасбродная затея!

— Поживем — увидим. Подойди сюда.

Татьяна неохотно приблизилась к нему и, приподнявшись на цыпочки, прикоснулась губами к его щеке.

— Вот твой поцелуй. Храни тебя Бог.

Он поймал ее за локоть.

— Даже своих собак ты целовала горячее!

Проговорив это, Лукас с нежностью прикоснулся губами к ее губам. Он смотрел в ее глаза, словно пытаясь заглянуть ей в душу. Она тоже смотрела на него, понимая, что ее дальнейшие действия навсегда изменят судьбы каждого из них.

— Лукас, — запинаясь прошептала она. — Ох, Лукас…

Буря разразилась внезапно и яростно. Он целовал ее шею, плечи, глаза; его поцелуи обрушились на нее, как недавно обрушился на них обоих дождь.

Пальцы Лукаса зарылись в ее роскошные волосы.

— Если бы ты только знала, как давно мне хотелось сделать это! — воскликнул он и рассмеялся, когда длинные белокурые пряди накрыли их, словно занавес, навсегда отделивший его от прошлого.

Подхватив Татьяну на руки, Лукас закружил ее по комнате, прижимая к себе так крепко, что она чувствовала, как бешено бьется его сердце.

— Татьяна. Какое милое имя, — пробормотал Лукас, нежно прикасаясь губами к ее уху. Затем он прервал танец и, держа ее на расстоянии вытянутой руки, стал с улыбкой вглядываться в нее. Его пальцы, прикоснувшись к ее шее, скользнули ниже, под промокший от дождя шелковый лиф платья. — Какая ты красавица! — Его большой палец прикоснулся к затвердевшему соску, и она охнула, почувствовав, как его прикосновение отдалось во всем теле, заставив ее задрожать от желания. Взяв в ладонь ее грудь, он прижался к ней губами сквозь шелк, описывая языком круги вокруг соска. Потом, снова подняв, Лукас отнес ее на диван и, едва успев уложить, принялся развязывать шнуровку на платье.

В этот момент на лестнице раздались шаги. Покраснев от смущения, Татьяна едва успела высвободиться.

Появившись в дверях, Далси удивленно подняла брови.

— У меня… неожиданно закружилась голова, — пролепетала Татьяна. — Лукас был так добр… — Она замолчала, не договорив, потому что увидела сожаление и даже гнев в его глазах. Что она натворила! Теперь он подумает, что она его не любит. Но что еще она могла сказать?