Изабелла Прекрасная - Маргарет Кэмпбелл Барнс Страница 32

— Скорее, с помощью ее очарования. Да, он унаследовал ее умение очаровывать людей. Фатальная черта, как он называл ее. Он говорил об этом со мной, когда я видела его в последний раз. В тот вечер, когда вы оба…

— Вот ты и призналась! Он поведал тебе обо всем! А ты ненавидела его. Только ты могла сказать им! — вскричал Эдуард.

— Клянусь, я этого не делала!

— Неужели ты думаешь, я поверю, что у тебя на руках было такое верное оружие, и ты им не воспользовалась?!

— А он бы поверил, что я не могла его предать!

Лежа в огромной теплой кровати, Изабелла содрогнулась под пристальным взглядом Эдуарда. Он был зол и не верил ей.

— Они держат в заточении в Скарборо Дракона, но он ничего не сказал им, хотя они и пытали его.

— Многие люди, кроме нас троих, знали о матери Гавестона. И у них были более веские причины желать ему смерти!

Изабелла все еще пыталась что-то объяснить ему. Но она так и не узнала, удалось ли ей убедить супруга и смог ли он простить ее былое недоброжелательство по отношению к Гавестону. Первые грустные недели после ее возвращения Эдуард был далек от нее, погруженный в гнев и грусть. Он поблагодарил, когда она послала за юной вдовой ее покойного друга. И лишь к тому времени, когда приблизились роды, он немного оттаял к Изабелле. Он выковал для нее красивые железные подсвечники и распорядился, чтобы к ней приставили его искусных медиков. Эдуард приказал, чтобы ей создали изысканные удобства. «Он дал мне все, кроме своей теплоты, — думала Изабелла. — И сейчас, когда он мне нужен более всего, он уехал охотиться».

Хотя она понимала, что почти все мужья-короли поступают так же, из-под ее длинных густых ресниц выкатились и медленно скользнули по щекам две горькие слезинки. Маргарита все заметила, но истолковала ошибочно, почему плакала Изабелла. Она прошептала что-то Бинетт, и та принесла молодой маме ее первенца в великолепном наряде. Но Изабелла едва взглянула на него и отвернулась. Несчастная жизнь отравила ей даже радость материнства. «Какой он страшненький, — подумала она. — У него сморщенное красное личико и прямые рыжие волосики»! Она понимала, что все новорожденные не отличаются красотой. Сын, который только что был частью ее, как бы поняв ее мысли, громко заплакал. Изабелле это тоже не понравилось.

«Мне надо было стоять на своем и не подпускать к себе Эдуарда», — размышляла Изабелла. Она не могла смириться с тем, что ее так бесстыже покинули в Тайнемауте. Проходили месяцы, и она держала свою клятву. Маргарита посмеялась над ней и сказала, что она не монашенка. И, как всегда, вдовствующая королева оказалась права. Усталая Изабелла даже возненавидела было Маргариту. Почему все эти женщины не дают ей отдохнуть? Почему они не могут оставить ее в покое, чтобы она могла наслаждаться комфортом и уютом роскошной спальни. Ей было так приятно, что ее тело наконец обрело прежнюю форму. Изабелла погладила свой ставший вновь плоским живот и принялась думать о том, чем снова может заниматься, получая удовольствие, теперь, когда опять стала красивой?

Но неожиданно она услышала шум у дверей. Взволнованные голоса нарушили тишину опочивальни, и к ее постели быстро подошел король. Изабелла сразу же позабыла все обиды. Он устремился к ее ложу, как это было раньше, и для нее сразу жизнь засияла по-прежнему. Он поднял ее руку с покрывала, с благодарностью поцеловал и ласково поинтересовался, как она себя чувствует. Бинетт гордо Подала ему первенца, укутанного в одеяльца и перевязанного лентами.

Изабелла увидела, как он принял в руки сына, не неуклюже, как это обычно делают отцы, но нежно и осторожно, и плач сразу же прекратился. Эдуард подал младенцу палец, и крохотная красная ручка перестала бессмысленно махать в воздухе, крепко ухватившись за отцовский палец. Удобно облокотившись на подушки, Изабелла увидела, как по лицу короля растеклась улыбка необычного блаженства, оно стало таким нежным.

Эдуард Плантагенет нашел кого-то, кто был слабее его, нуждался в его защите и зависел от него. Сын был безгрешен, притом весьма важен для королевства, и никто не мог ни запрещать ему любить мальчика, ни смеяться над его любовью к нему. Изабелла подумала, что только сын мог прогнать из его взгляда жуткую загнанность.

«Да, младенец смог это сделать, а все ее попытки провалились…»

— Как мы назовем нашего сына? — спросила она Эдуарда, и у нее начал проявляться интерес к малышу.

Уже резко зазвучали трубы с башен, и в городе звонили церковные колокола.

Какое имя объявят герольды для наследника Англии? — хотели знать возвратившиеся епископы и бароны. Ее дядюшка Эвре сказал, что французам было бы приятно, если бы мальчика назвали Филиппом в честь короля Франции, а другой дядя — Томас Ланкастер, вернувшийся ко двору, улыбался ей и тоже поддерживал это предложение. Но Эдуард, все еще держа в руках младенца, грозно посмотрел на него через всю Залу. В его глазах застыло выражение гнева и отвращения…

— Моему народу будет неприятно, если у нашего сына будет иностранное имя, — заявил он резко и твердо, что сильно напомнило манеру выражаться его отца. — Он станет Эдуардом III и полноправным английским королем. Если Господь пожелает, он вырастет бодрым и сильным человеком, который возродит достославные подвиги моего отца, о чем вы все постоянно так страдаете!

Сейчас он говорил без всякой иронии и с достоинством, как будто желал своему сыну выполнить все, что не сумел сделать сам. Он осторожно передал сына Бинетт и обратился к Изабелле.

— Чем я могу отплатить вам за столь прекрасный подарок, который вы преподнесли мне? — спросил он.

Единственный раз Изабелла Прекрасная не смогла придумать, как использовать щедрое предложение супруга. Ей было нужно так много!.. Счастье, великая любовь, первое место в сердце супруга — все это важное для нее она не могла пока получить даже на словах. Но было и нечто другое, и она почувствовала, что может быть, ей и удастся выторговать кое-что для себя!

Она мечтала о многом так долго и так сильно! Нет, ей не нужно было ничего материального… Ее глаза вдруг встретились с глазами милой Жислен, и она неожиданно промолвила, глядя на прелестное личико.

— Мне было бы так приятно, если бы Ваше Величество смогло бы простить моего главного шталмейстера и освободить его из Тауэра.

Эдуард был поражен и нахмурился.

— Я даже не предполагал, что вы так цените его!

— Точнее сказать, что мне его жаль! — пояснила Изабелла. — Он так молод и полон сил и томится за каменными стенами…

Если отсутствует страсть, то и ревность не находит себе пищи, и оскорбление, нанесенное молодым человеком Гавестону и ему, было уже в далеком прошлом. Его заглушали иные, более страшные деяния других, более могущественных, людей.

— Будь по-вашему! — пообещал ей Эдуард почти равнодушно. — Но я желал бы сделать подарок вам, моя дорогая Изабелла!

Он подошел к постели и присел на край, повернувшись спиной к присутствующим, ему требовались несколько минут покоя с ней.