Малиновая шарлотка - Олег Селиверстов Страница 32

– Не знаю.

Покататься на яхте по озеру не удалось. Легкий ветерок превратился в сильный ветер, который, разогнав белые барашки облаков с неба и фантики парусов с озера, притащил огромную темно-лиловую тучу. Собирался ливень.

Компания вернулась на берег и, разместившись под навесом, с удовольствием пила горячий грог, который варил на костре матрос с яхты – загорелый худощавый парень с волосатой грудью и длинными руками, больше прохожий на индейца-ирокеза, чем на моряка, из-за фенечек на руках, татуировки на плече и короткой прически ежиком.

Дождь закончился быстро, но все не торопились выходить из-под навеса. Диана нарисовала на листке наброски платьев для подиума и стала рассказывать про коллекцию.

– Мне понравился стиль ампир, – комментировала она свои рисунки, – прежде всего вот этими сорочками под корсетом и легкой гофрированной тканью. Если сделать кофточки короткими, то можно оставить оголенным живот. Тогда пригодятся те самые спущенные джинсы, которые еще два-три года будут донашивать. А это очень важно для объема продаж. Еще сюда можно добавить короткую или длинную юбку с разрезом. Получается универсально! Хочешь секси – пожалуйста. Хочешь классику – пожалуйста. Вот как на этом рисунке.

– Хочешь ходить без трусиков – пожалуйста! – оскалился Изи, поглаживая узкую бородку.

– Изи, прекрати глумиться над женскими слабостями, – строго одернула его София, – и вообще не мешай. Обсуждайте лучше свой скучный бизнес.

– Диана, – вступил в разговор Леонид. – Так что за трудности со сценарием показа, про которые ты говорила в прошлый раз?

– Трудность только одна. Это я, – встряхнула волосами та. – Мне не нравится сценарий. И есть еще пара нерешенных вопросов.

– Все вопросы решаются или в постели, или в банке, – заметил Изи.

Диана, стрельнув глазами в его сторону, хотела что-то ответить, но передумала и стала горячо спорить с бывшей манекенщицей, которая начала критиковать наброски.

После дождя стало прохладнее. Валентин набросил на плечи Дианы куртку и обнял за талию. Он не участвовал в разговоре, так как уже знал все это, а разглядывал, как матрос-ирокез разделывает около костра кусок телятины змеевидным длинным ножом с двойным изгибом, больше похожим на ятаган, чем на кухонный нож. Когда парень надавливал на рукоятку, чтобы отделить очередное ребро от позвоночника, то на его руке проступали все мышцы и сухожилия, а в движении ощущалось что-то дикое и цепкое.

– Ты заметил, какие у него руки – жилистые-жилистые… – неожиданно почувствовал он шепот Дианы у своего уха.

– Угу, – кивнул он и хотел добавить про тонкие пальцы, испачканные остатками крови, но Диана уже отвернулась, опять увлеченная общим разговором.

Валентин встал, подошел к парню, попросил дать ему нож и стал помогать нарезать мясо, пока тот замачивал его в соусе и раскладывал на решетку над углями. Вместе с ним подошла к костру и бывшая манекенщица, которая, взяв парня за руку, попросила налить ей еще грога. Ее немного покачивало.

Хребет теленка был очень твердым, и Валентину приходилось сильно нажимать на нож сразу двумя руками – одной держать рукоятку, а другой давить на лезвие посередине. Зачем на яхте держать такой неудобный нож? – думал он, опасаясь, что рука может соскользнуть вперед и пораниться о загнутое вверх острие.

Наконец все было готово. Мясо на углях зашипело. Над озером поплыли ручейки дыма, пахнущие ароматными специями и сосновой смолой.

Валентин вернулся к столу.

– Понимаешь, Леонид, – услышал он взволнованный голос Дианы, – выступление на подиуме задумано очень красочно и красиво. Стройные модели в длинных платьях эпохи Наполеона. Высокие солдаты в сапогах, обнаженные по пояс. Шляпки, сабли, кивера – все блестящее, яркое и одновременно – такое скучное. Нет жизненной энергии…

– Может быть, добавить крови? – усмехнулся Валентин. – Например, что-нибудь зарезать или отрезать?..

– Точно, – с восторженным придыханием посмотрела на него Диана. – Точно! Платья надо будет в конце выступления коротко отрезать. Откромсать! Прямо на сцене. Валентин, ты чудо!

Она вскочила и так резко обняла его, что они вместе упали на землю. Ее губы со смехом впились в его. Во рту почувствовался вкус грога – чай, коньяк и лимон.

– Представляете, длинные шлейфы юбок берут сильные руки солдат и, резко отрезая саблями, делают их короткими. Потом срывают шляпки, разрывают кофточки. Долой старое – да здравствует новое! Нью-ампир! Революция секси! – Диана вскочила и, схватив карандаш и бумагу, тут же начала придумывать изменения в сценарии выступления, громко комментируя свои мысли вслух.

Она так вошла в образ, что, включив музыку, попыталась изобразить, как это будет выглядеть. Попросила блондинку-манекенщицу обернуться длинным полотенцем, а матроса-ирокеза взять нож вместо сабли и изобразить солдата Французской революции. Получилось довольно вызывающе, особенно когда бывшая манекенщица очень натурально упала в объятия парня.

Раздались аплодисменты.

Глаза Дианы победоносно блестели. Она выглядела амазонкой-победительницей, держа в руке кривой нож-ятаган и поправляя волосы, в которых отражалось пламя костра. Компания оживилась. Всем сразу захотелось еще выпить. Изи произнес восторженный тост и попросил опять передать поклон маме. Леонид галантно поцеловал ее руку. София промолвила, что хочет обязательно купить что-нибудь после подиума. Только Альберт, как заметил Валентин, что-то буркнул и бросил недовольный взгляд на жену.

Матрос принес с углей огромное блюдо с еще шипящим мясом и поставил на середину стола. Изи открыл несколько бутылок вина. Все с аппетитом начали есть.

Диана резвилась как девчонка. Что-то радостно болтала, хохотала и даже грубо шутила. Ее волосы растрепались, а губы, казалось, налились и пылали.

«Ведет себя как неразумный подросток, – нахмурился Валентин, одновременно восхищаясь ее способностью так искренне отдаваться маленьким и глупым радостям жизни. – Наверное, природа специально наделила женщин такими качествами, что бы он и могли не думать о боли, которая им уготована, – философствовал он про себя. – Иначе, если женщины вдруг станут разумными и перестанут, влюбляясь, терять голову и отдаваться первому встречному, то род человеческий прекратится. Слишком умные и рассудительные явно обречены на вымирание!» Эта мысль так развеселила его, что он неожиданно громко рассмеялся.

– Ага, а вот и наш историк оживился, – тут же обратил на него внимание Леонид. – Валентин, ты обещал, что обязательно нам расскажешь, чем же Джульетта покончила с собой.

– Это был стилет, – вместо него вскрикнула Диана. – Узкий, как игла, и тонкий-тонкий-тонкий…

– Да, – поддакнул Валентин, – и, скорее всего, Джульетта воткнула его себе в горло.

– В горло? – округлил глаза Изи.