Когда страсть разгорается вновь - Оливия Гейтс Страница 32

– Перестань, Ричард! – оборвал Нумар. Никогда прежде он не называл его Ричардом. – Ты не поможешь им, погрязнув в угрызениях совести. Отныне ты будешь жить, пытаясь загладить вину перед ней и сыном. Судя по словам Рафаэля, мальчик тебя обожает. И она доверяет тебе настолько, что позволяет быть рядом с сыном. Не сдавайся, докажи ей, как сильно ты любишь ее и сына. Когда она поймет, что готова опять открыть тебе сердце, она это сделает. Не опускай руки. Когда она снова дарует тебе любовь и доверие, ничто и никогда не сможет сравниться с этим счастьем. Уж я-то знаю.

Ричард кивал, чтобы только Нумар поскорее отвязался. Он больше не мог вынести ни слова на эту тему.

Довольный, что успокоил друга, Нумар наконец-то отпустил его. А в голове Ричарда настойчиво крутились слова Нумара: «Когда она поймет, что готова опять открыть тебе сердце, она это сделает».

А что, если Изабелла уже поняла, что не готова открыть ему сердце?..

Когда Ричард наконец вернулся в дом Изабеллы, именно она открыла ему дверь. Оказалось, что Изабелла отправила Маури прогуляться с семьей Роуз, а сама осталась, чтобы поговорить с ним.

С дурным предчувствием, спазмом сжавшим горло, Ричард последовал за ней в гостиную.

Как только они сели, Изабелла произнесла:

– Я случайно услышала твой сегодняшний разговор с Маури… с Рико.

Значит, Изабелла все знает… Неужели она собирается запретить ему приходить в ее дом и проводить время с Рико?

От приглушенных слов Изабеллы его захлестнула паника.

– Если тебе нужно мое благословение, чтобы сказать Рико правду, оно у тебя есть, Ричард. Я пойду навстречу твоему желанию быть с ним.

Все внутри у Ричарда будто взорвалось от восторга. Изабелла не гнала его из своей жизни, совсем наоборот! Она стала доверять ему, даря величайшую привилегию объявить Рико своим сыном.

Но… не давала ли она тем самым понять, что этим и исчерпывались их отношения? Он был лишь отцом Рико, а для нее… никем?

В прошлом он вел себя с Изабеллой непростительно плохо, хуже некуда, будто нарочно уничтожая ее чувства к нему. А она заслужила настоящих отношений. Самых лучших. И он совершенно для этого не подходил.

Но в таком случае имел ли он право называть Рико своим сыном? Разве ребенку не было бы лучше без такого отца, как он?

Зачем он вторгся в их жизнь? Чего искал? Искупления? Но это было невозможно. Любви? Он ее не заслуживал.

Если он любил их – а он любил их больше, чем это представлялось возможным, – их нужно было сделать счастливыми. Обеспечить их безопасность. Существовал лишь один способ сделать это.

Ричард с трудом поднялся, пытаясь совладать с пронзившей его болью. Болью прощания. На сей раз – навсегда.

– Если честно, мне кажется, ты была права, когда не хотела, чтобы я сближался с твоей семьей. Я рад, что меня неожиданно прервали, не дав совершить непоправимую ошибку и признаться. Это дало мне время осознать, что Рико не пойдет на пользу мое присутствие в его жизни. То же самое касается Роуз и ее семьи. Мне жаль, что я вторгся в ваши жизни и разрушил ваш мир, но я обещаю, что отныне оставлю всех вас в покое. Как только ты скажешь Маурисио, что я – не его отец, у него пропадет всякое желание зваться Рико. Это избавит мальчика от душевных травм, когда я исчезну из его жизни.

Потрясенная до глубины души, Изабелла смотрела вслед Ричарду, чувствуя, как с его уходом ее покидают жизненные силы.

А потом дверь захлопнулась за его спиной, и все внутри у Изабеллы оборвалось. Она как подкошенная рухнула на диван.

А она-то думала, что Ричард будет в восторге от ее благословения, даже решила дать ему карт-бланш, если бы ему вздумалось снова считать ее своей любовницей! Разумеется, при условии, что это никак не повлияло бы на сына. Ей было бы больно, если бы Ричард отверг ее. Но Изабелла была готова мириться с чем угодно, даже наблюдать, как он обретет любовь с другой. Главное, у Рико был бы отец, а Ричард присутствовал бы в ее жизни – хоть так.

Она и представить себе не могла, что за какие-то считаные часы он решит, что Рико ему тоже не нужен.

Видимо, погрузившись в семейную обстановку, Ричард понял, что не готов к такой жизни. Поэтому и решил сразу уйти, считая, что это сведет боль к минимуму. Но было слишком поздно. Ричард вряд ли понимал, как сильно привязался к нему Маури, какую глубокую рану оставит его уход в душе ребенка.

Что же касается ее самой, то эту рану Ричард нанес ей восемь лет назад. А теперь…

Теперь он уничтожил ее.

По возвращении Маури Изабелла бросилась к себе, чтобы отложить неприятный разговор до тех пор, пока сама не оправится от потрясения. Но Маури пришел, постучав в ее дверь, чего никогда прежде не делал, обычно влетая в комнату. Он сгорал от нетерпения узнать, когда Ричард придет завтра.

Лучше бы в ее плоть вонзились горячие иглы! Вынести это было бы легче, чем сказать Рико, что Ричард больше никогда не придет.

Рико не расстроился. Он впал в истерику.

– Он не бросил бы меня! – кричал сын. – Он обещал, что вернется! Это ты не хотела рассказывать ему обо мне! Он тебе не нравится, и когда он приходит, ты всегда молчишь, как бы хорошо он себя ни вел! Смотришь на него грустными глазами, пока не заставишь уйти. Но я не позволю ему уйти. Он – мой отец, я знаю это и верну его!

– Маури… милый, пожалуйста…

– Меня зовут Рико! – закричал он и вырвался из ее объятий.

Прошло несколько секунд, прежде чем Изабелла осознала: он унесся не в свою комнату, он сбежал по лестнице и вылетел из дома. Она бросилась за ним, выбежав из дома, когда сын кинулся на другую сторону улицы. Изабелла выскочила на тротуар в тот самый момент, когда Рико сбила машина.