Блеск и коварство Медичи - Элизабет Лоупас Страница 32

Наконец девушка дошла до центра лабиринта.

— Я пришла, — сказала она чистым и звонким голосом, как у новопостриженной монахини. В какой-то степени она ею и была. — Приветствую вас, ваша светлость, и вас, магистр Руанно.

— Здесь, и только здесь, называй меня магистром Франческо, — сказал великий герцог. — В лаборатории я всего лишь мастер великого искусства.

— Приветствую вас, магистр Франческо, — повторила девушка. Руан услышал трепет благоговения в ее голосе. Это хорошо. Можно надеяться на то, что нервное напряжение заставит ее сконцентрировать внимание и выполнить все задачи точно и аккуратно.

— Venite, Sol, Luna et Terra, — торжественно произнес Франческо. Его слова значили «Придите, солнце, луна и земля». Он начал читать длинное и пафосное — даже чересчур пафосное — заклинание на латыни. Девушка смотрела на него, словно завороженная. А Руан тем временем пытался не вслушиваться в латинский текст, а вместо этого все думал о предстоящей стадии насыщения. Почему в прошлый раз у них ничего не вышло? Как сделать так, чтобы на этот раз все прошло удачно? От чего это зависит?

— Аминь, — сказал наконец Франческо. — А теперь мы пройдем через лабиринт наружу. Сестра Кьяра, твоим первым поручением будет измельчить caput mortuum до состояния мельчайшей пыли так, чтобы даже легкое дыхание смогло поднять эту пыль со дна каменной ступы.

Руан отдал должное девушке, когда она не стала задавать лишних вопросов, по крайней мере, до тех пор, пока они не вышли из лабиринта.

— А что такое caput mortuum?

— Это результат предыдущей стадии прокаливания, — ответил Франческо. — В этом красном камне содержится, помимо всего прочего, элемент Венеры. Видишь этот камень в ступе? Так вот, поскольку в нем содержится элемент Венеры, я полагаю, он должен откликнуться на женское начало.

Кьяра посмотрела на содержимое ступки и нахмурилась.

— А я узнаю этот камень, — сказала она.

«Она ведет себя точно так же, как и я, должно быть, вел себя лет пятнадцать назад в Вене, когда Конрад Павер обучал меня работе с металлами. Такая же неопытная, но гордая. И так же спешит проявить те скудные знания, что у нее есть», — подумал Руан.

— Ведь это прокаленная ртуть? Я угадала? — продолжала девушка. — Тогда мне лучше прикрыть чем-нибудь рот и нос, пока я буду молоть камень. Потому что если я нечаянно вдохну порошок, я заболею и даже могу умереть.

Франческо в недоумении уставился на Кьяру, а Руан не смог удержаться от смеха.

— Ты настоящая дочь алхимика, сестра Кьяра. Это действительно прокаленная ртуть. Видишь тот небольшой ящик? Там лежат шелковые маски. Возьми одну и обмотай вокруг лица.

Кьяра недобро посмотрела на англичанина и дерзко вскинула подбородок. Теперь, когда черты ее лица приобрели приятную округлость, это движение уже не превращало ее в смешную драчливую девчонку.

— Это что, такое испытание? — спросила она. — А если бы я не знала, что это? Вы бы позволили мне работать с открытым лицом?

— Разумеется, это было испытание, — поспешил оправдаться Франческо, взяв себя в руки. — И ты с честью его прошла.

— И, конечно же, мы бы никогда не позволили тебе измельчать этот камень без маски, — добавил Руан.

Она сердито посмотрела на них, словно не до конца верила их словам.

— Надень маску, сестра Кьяра, — приказал Франческо. — Нужно начинать работу.

Кьяре пришлось немного повозиться с шелковой маской, пока ей не удалось как следует завязать ее на затылке. Руан вспомнил, как она рассказывала, что подглядывала за своим отцом в его лаборатории, но, по всей видимости, ей ни разу не приходилось работать самой. Наконец она надела повязку и на какое-то мгновение зажала в руке лунный камень, словно прося у него поддержки. Затем она приступила к работе. Разумеется, она не первый раз в жизни держала в руках ступу с пестиком, но это было на кухне, а не в лаборатории.

— А какой следующий шаг? — спросила она через некоторое время, слегка запыхавшись от прикладываемых усилий.

— Измельченный caput mortuum помещается в атанор, — сказал Франческо. — Мы воспользуемся трапезундской печью твоего отца, чтобы усилить твое влияние, а значит, и влияние Венеры. Затем магистр Руанно добавит эликсир витриоли ^[47], а ты добавишь белый экстракт терпентина как символ белой непорочной луны. После этого я собственноручно закрою атанор и начну его вращать. Циркуляция элементов приведет к их полному слиянию.

— Похоже на рецепт бабушкиного супа из репы, — еле слышно пробормотала Кьяра, а потом уже громко добавила: — Мне кажется, порошок готов. Взгляните.

Через шелковую маску она осторожно подула на мелкопомолотый порошок, и небольшая порция красной пыли легко взметнулась в воздух и снова опустилась в ступу. У Руана пробежала по спине дрожь. В этом красном порошке таилась ужасная смерть — попав в легкие, он буквально разрывал их на части. Кьяра это тоже знала, и поэтому, даже будучи в маске, она отвернулась в сторону перед тем, как сделать вдох.

— Отлично! — похвалил Франческо. — Дыхание девственницы — вот тот элемент, которого нам, быть может, недоставало. Теперь возьми серебряную мерную ложку и помести полученный порошок в атанор.

Кьяра взяла небольшую ложку, закрученную наподобие рожка, и осторожно, маленькими порциями, перенесла порошок в печь. Закончив, она положила ложку на стол и отступила от атанора.

— Готово, магистр Руанно, — сказала она.

Руан подошел к печи и отмерил необходимое количество витриоли. Она была прозрачной, как вода, но по консистенции напоминала жидкий мед. Он осторожно вылил ее поверх измельченной в пыль прокаленной ртути. Чтобы запустить реакцию, важно было делать это как можно медленнее. Понемногу на дне атанора начали формироваться белые кристаллические гранулы. Закончив свой этап работы, Руан повернулся к девушке:

— Экстракт терпентина находится вон в той колбе.

Кьяра взяла колбу и вытащила из нее пробку.

— А что произойдет, когда я вылью это в печь?

— Сразу никакой видимой реакции быть не должно. Но все равно, осторожность не помешает.

Она на секунду закрыла глаза. Неужели для молитвы? Затем она медленно и плавно подняла колбу над атанором и вылила содержимое внутрь.

Белые кристаллы закружились и начали растворяться в жидкости. Это был признак того, что все идет хорошо.

— А теперь, — объявил Франческо, — я закрою атанор и приведу жидкости во вращение. Отойдите оба.

На самом деле уже не было никакой опасности, но это было в духе Франческо — окутать все атмосферой таинственности. Руан отступил и жестом приказал Кьяре сделать то же самое. На ней все еще была шелковая маска.

Атанор помещался на механизме, который можно было привести во вращение с помощью ножной педали. Франческо закрыл печь крышкой и начал ее вращать — сначала медленно и осторожно, но затем все быстрее и энергичнее. Губы его беззвучно шевелились — он произносил про себя какие-то латинские заклинания.