Наваждение - Глория Даймонд Страница 32

Его место в постели уже остыло. Эвелин провела ладонью по мягким простыням. Квентин ушел уже давно. Может, он и не спал вовсе.

Эвелин заставила себя взглянуть на часы. Семь утра. Интересно, Квентин поставил будильник для нее? Наверное. Он ведь знает, что самолет Дженнифер вылетает в десять, значит, скоро та проснется и пойдет искать сестру. Если Эвелин поторопится, то успеет проскользнуть в свою комнату. И ее репутация не пострадает.

Если судить по остывшим простыням и по будильнику, Квентин хотел именно этого. Никаких бурных объяснений. Эвелин села и обвела глазами комнату. На кресле рядом с постелью лежали аккуратно сложенные ее халат и ночная рубашка.

Эвелин машинально взглянула на пол, туда, где ночью валялись пижамные брюки Квентина. Пусто. Очень разумно. В комнате ничто не свидетельствовало о том, что здесь недавно занимались любовью.

Эвелин взяла халат и надела его, стараясь не огорчаться. Ведь когда он говорил, что сделает ее своей, то он же не имел в виду навсегда, верно? Это словно взять книгу в городской библиотеке. Просто и удобно.

А может, и того хуже. Не исключено, что Квентин, стремясь всех подчинять себе, хотел оставить у нее в душе неизгладимый след, такой, чтобы она думала о нем всякий раз, как начнет вечереть…

Что ж, ему это удалось. Эвелин встала и посмотрела на женщину с пустыми глазами, которую увидела в зеркале.

— У тебя нет права страдать, — твердо сказала она собственному отражению. — Квентин ничего тебе не обещал.

Не забывай, мысленно продолжила она, как бы тебе ни было теперь больно, сегодня ты вынуждена причинить ему гораздо большую боль.

Квентин приехал в офис, опоздав на двадцать минут. Купер бросил на него откровенно негодующий взгляд. «Мы же работали над этой сделкой больше трех лет, неужели трудно было приехать вовремя?» — говорил его взгляд. Квентин поднял брови и улыбнулся.

— Прошу прощения, — сказал он, обращаясь ко всем присутствующим. — Что я пропустил?

Секретарша поставила перед ним чашку горячего кофе.

— Знаешь же, что ты ничего не пропустил, черт возьми, — тихо произнес Купер. — Без тебя мы не могли начать. Хозяин «Лесной сказки» будет здесь через десять минут.

— А мы дадим ему столько, сколько он запросит. — Квентин откинулся на спинку стула и безразлично посмотрел на своего адвоката. — Для того чтобы договориться на таких условиях, ни ума, ни времени не нужно.

Купер вздохнул.

— Квентин, я уже говорил тебе, что в пункте два можно будет настаивать на изменениях. Если мы сейчас все обсудим, а потом правильно поведем игру, то собьем цену не меньше чем на пятьдесят тысяч.

— Я не хочу ничего обсуждать. — Квентин отшвырнул контракт. — И мне не нужен пункт два. И даже пятьдесят тысяч. Я хочу побыстрее подписать эти чертовы бумаги и уехать домой.

— Квентин! Пятьдесят тысяч…

— Заткнись, Купер. — Голос Квентина звучал дружелюбно и устало. — Ты слишком нервничаешь. Не удалось выспаться?

— Видимо, мне не так хорошо спалось, как тебе, — проворчал он.

На это Квентин лишь улыбнулся. Он вообще почти не спал. Прошлая ночь была удивительной! В его груди поднялась теплая волна. Эвелин оказалась самой великолепной женщиной, какую он только встречал, и самой чувственной. Ее тело… Пальцы Квентина дрогнули.

Да, он не спал, но это не имеет значения. Он смотрел, как засыпает Эвелин, гладил ее по волосам и по руке, которой она прикрыла грудь. И это было гораздо лучше сна.

Поэтому он едва не опоздал на переговоры. Если бы речь шла не о «Лесной сказке», то он просто отменил бы все дела. Но «Лесная сказка» — это слишком важно.

Или так ему казалось раньше? Теперь, приехав в офис, Квентин почувствовал, что ему все равно. Этот отель стал просто одним из объектов, который предстояло приобрести. Квентин смотрел на контракт, составленный, с его теперешней точки зрения, с детской жадностью, и поражался, какую власть еще неделю назад имела над ним «Лесная сказка». Кажется, тогда он был непроходимым глупцом и считал, что сделки и деньги важнее человеческих отношений.

Вдруг ему стало жаль, что он так рано покинул Эвелин. Она не должна была проснуться в одиночестве. Им нужно поговорить, разобраться в том, что значила для них эта ночь. Он улыбнулся, представив себе, как она просыпается, обнаженная и удовлетворенная.

Тут дверь открылась, и в кабинет вошел хозяин «Лесной сказки» в сопровождении адвокатов. Квентин встал и пожал им руки.

Какой приятный сюрприз их ждет! Зная его репутацию, они готовы к долгому танцу со сложными па. А Квентин решил подписать все, как есть, и немедленно. Даже если бы его жизнь зависела от этого, он все равно подписал бы, чтобы побыстрее вернуться к Эвелин.

Квентин выполнил свое решение. Не глядя на болезненно сморщившееся лицо Купера, он подписал контракт, не оспорив ни слова. Теперь «Лесная сказка» принадлежит ему. Он смотрел на свою подпись, не понимая, откуда взялось холодное равнодушие, но в этот момент вошла секретарша. У девушки был взволнованный вид.

— Звонила миссис Блейн, — прошептала она ему так, чтобы остальные не слышали. — Это срочно. Она сказала, что у нее начались роды. — Ее глаза были влажны от волнения. — Мистер Блейн, но еще же рано? Рано для родов?

Квентин мгновенно оказался на ногах, он слышал, как колотится его сердце.

— Нет, — услышал он собственный голос. — Все в порядке. Все будет хорошо. — Он произнес то, что вчера сказала ему Эвелин. — С ребенком все будет хорошо, — повторил он словно заклинание.

Эвелин! Как ему не хватает ее теперь рядом! Ведь никакая собственность в мире не может помочь ребенку Талберта. Только Эвелин, у которой хватает сил на всех. Только Эвелин, хрупкая, с нежным голосом. Только рядом с Эвелин он может встретить любой удар.

В то время как Квентин, преследуемый по пятам драконами-страхами, мчался на машине в больницу, он понял простую истину.

Он любит Эвелин Флауэр.

Квентин, мы должны тебе кое-что сказать. Это касается ребенка Конни. Он не от твоего брата.

Нет, нет. Это никуда не годится. Если она выдаст такое вслух, он и вправду может убить их обеих.

Квентин, ты ведь знаешь, что Конни убегала из дому. Это было за месяц до того, как она встретила Талберта. Она была совсем одна, напугана…

Господи, к чему подобная патетика? Когда он узнает правду, ему будет не до страданий Конни.

Квентин, постарайся понять. И постарайся не винить Конни… Тоже не годится.

Эвелин сжала руль, презирая себя за нерешительность. Все равно к такому нельзя подготовить человека. Она ехала из аэропорта и без конца перебирала разные варианты предстоящего разговора.

Квентин, ты должен мне верить. Я ни о чем не догадывалась.

Тоже нет. Это попытка обелить себя.