Победа для Александры - Надежда Семенова Страница 32

Со спины Валек выглядел привычно.

— Чаю будешь? — предложила она.

Валек молча поставил на пол спортивную сумку, почесал затылок и произнес уже совсем нормальным голосом:

— Ага, давай… чайковского! А то я с утра на ногах, — и смеясь добавил: — Со вчерашнего.

Пока закипал чайник, Саша застелила постель и выковыряла из ванной Сулиму. Пришлось подпихивать ее сзади, чтобы соседка наконец решила пройти в собственную комнату, где сидел мужчина. Делу помогло, что мужчина не был незнакомым.

— Зразвуйте, — церемонно пробормотала Сулима. Постояла за спиной Валька, сидевшего на стуле, словно привыкая к его присутствию, а затем громко вздохнула, сама себе сказала: «Да, боже мой!» — и принялась хозяйничать. Вскоре она уже переговаривалась с гостем. Нещадно краснея, заставила Валька снять куртку и даже помыть руки. Причем, пока он мыл руки, пунцовая Сулима стояла рядом и держала наготове полотенце.

Чаевничали недолго. Валек, поначалу оттаявший, замолчал после первой же чашки и сидел за столом тяжелым изваянием, задумчиво уперев глаза в соломенную хлебницу. Валек так сосредоточенно разглядывал плетение, что Саше мучительно хотелось повернуть ее к себе, чтобы понять, что его там так заинтересовало. Молчание и звяканье посуды… В несложных звуках почудилась вдруг угроза. Тягостная, липкая волна страха окатила замершее сердце. Она изо всех сил отгоняла от себя мысль, что Валек явился неспроста.

Саша облизнула пересохшие губы, моментально покрывшиеся корочкой. Изо всех сил хотелось сказать что-нибудь легкое, способное заслонить от недобрых предчувствий. Но ничего не приходило в голову. Саше казалось, она стоит перед огромным циферблатом вокзальных часов с большой, словно увеличенной минутной стрелкой. И эта стрелка уже начала подрагивать, Саша понимала, что одновременно с тем, как она качнется, нужный поезд тронется с места. Но вместо того, чтобы действовать — ускоряться, бежать или хотя бы кричать, она не могла отвести от нее глаз.

Предательски защипало глаза. Неужели она снова научилась плакать? Саша вытерла указательным пальцем глаз.

Нет, не научилась.

— Что-то случилось?

Незнакомый тихий голос. Саша услышала его со стороны, словно не она, а кто-то чужой произнес эти слова.

— Ты… имеешь в виду, с Костиком? — Валек улыбался, вернее, щерился одной стороной рта, чуть оскалив зубы. — Ничего нового, он по-прежнему в жопе.

Захолонуло сердце. Мелькнула предательская мысль: «Не надо было ничего спрашивать». Эти слова прокричала тоже не она, а какое-то другое существо с голосом тоненьким и дребезжащим, как у расстроенного игрушечного рояльчика.

— Он… здоров? — Саша задала вопрос негромким, почти спокойным голосом, а между тем казалось, что в ее горле бушует огонь, опаляя гланды, сковывая дыхание, паром вырываясь изо рта. Впрочем, нет. Пар шел не от волнения. В смятении Саша отхлебнула слишком большой глоток обжигающе горячего чая.

— Да иди ты! — обозлился Валек. — Ты еще спроси, как он выглядит! Проблемы у него, ясно? Офигительные проблемы, такие, что можно не только здоровье, но и жизнь потерять!!

Новость оказалась почти такой же горячей, как и чай. Саша громко выдохнула и погрузилась в странное оцепенение. Из него она и глядела, как Валек испытующим взором буравит ей лицо, словно пытаясь определить, насколько взволновали проблемы Костика его бывшую подругу. Так ничего и не высмотрев, Валек перешел к другой тактике. «Сколько их у него, интересно?» — меланхолично подумала Саша.

Валек тяжело вздохнул и дернул одним глазом. Скорее всего, он собирался непринужденно подмигнуть, но так неловко мотнул шеей и скривил лицо, что это больше походило на внезапную судорогу.

— Пойдем покурим?

Саша молча встала и направилась к двери.

На балконе Валек зачем-то оглядел пожарную лестницу, плотно закрыл дверь, ведущую в коридор, и только тогда приступил к разговору. Он придвинул беспокойное лицо с расширенными темными зрачками почти вплотную к Сашиному лицу и скороговоркой выпалил:

— Костик не поладил с Магой, и теперь он бегает не только от ментов, но и от чехов.

Нервно зашарил по карманам, достал сигареты и жадно затянулся. Саша смотрела на его подрагивающие пальцы, почему-то желтые с помертвелыми белыми ногтями, и медленно, как отсталый ребенок, складывающий пирамидку из двух кубиков, переводила: «Мага — Магомед, чехи — чеченцы».

В памяти всплыло тонкое лицо со злыми бледными губами. Полупрозрачные, ничего не выражающие глаза, светящиеся ровным огоньком ацетиленовой горелки. Магомед начинал как подающий надежды борец-вольник, но к спорту охладел достаточно рано. К тому времени, когда Саша увидела его в первый раз, про него уже ходили легенды. Костя с воодушевлением рассказывал об обычаях кровной мести у горцев Северного Кавказа. О том, как Мага отрубал по фаланге пальца у должника и высылал родственникам. Для «урегулирования» вопроса понадобилось всего две «посылки». Костя откровенно гордился знакомством и называл Магу «шайтаном». Что-то в его голосе заставило Сашу спросить:

— Тебя не смущает, что твой Мага покалечил человека?

— Не человека, а должника, — холодно ответил Костя. — Такие вещи прощать нельзя. Себе дороже.

— Ну, ты еще скажи, реноме нужно поддерживать! — съязвила Саша.

— Типа того, — согласился Костя.

Тогда это казалось дикой сказкой. Чужой и такой же далекой, как ужасы из жизни мальчика-с-пальчика. Чеченцы, отрубающие должникам пальцы, казались такими же реальными, как и людоеды, пожирающие детей. «Понимал ли ты, Костик, на что идешь, связываясь с Магой?» — тоскливо подумала Саша. Если Костя умудрился «обидеть» Магу, значит, конца его преследованию не будет. Плохие предчувствия обрастали такими подробностями, что сердце уже не просто щемило, оно обливалось кровью. Но Сашины глаза оставались сухими, и боль застревала внутри.

— Тут Костины вещи, надо их пристроить.

Валек аккуратно снял с плеча сумку и пододвинул к Саше. Он прикасался к ней бережно, как к живой.

— Что там? — спросила Саша.

Валек внезапно окрысился. Засмеялся несвойственным себе мелким, рассыпчатым смехом, обнажил крупные передние зубы, меленько засучил ставшими вдруг костлявыми ручками, беспокойно замигал тревожными глазками:

— Ну зачем тебе знать? Меньше знаешь, крепче спишь!

Саша выдавливала слова вязким языком, спотыкаясь о зубы, словно катая во рту липкую гадкую массу:

— Я должна знать.

Валек недобро ощерился, дернул желваками, но затем, будто опомнившись, тяжело облокотился о перила и опустил голову. Саша стояла рядом. Еще совсем недавно она бы без разговоров взяла у ребят любую вещь. Но не теперь. Может, она не права?

— Ты Костю спасаешь?

Молчание длилось слишком долго, словно вопрос показался Вальку неожиданным. Наконец, он поднял голову и взглянул на Сашу. Этот холодный пустой взгляд прожег в душе дыру, куда с шумом утекла былая дружба.