Речная нимфа - Элейн Кроуфорд Страница 32

— Какая?

— Никто ни словом не обмолвился о Ласточке ни в Портленде, ни в Астории. Похоже, пути твоего отца и сестры давно разошлись. Допустим, она вернулась на «Вильяметту», ко мне… и не нашла меня.

Чувство вины несколько смягчило боль разочарования, и Жоржетте захотелось признаться во всем, но им предстоял еще долгий путь до Сан-Франциско, много дней на борту, и кто знал, не превратит ли ее признание эти дни в ад. Нет, не сейчас, позже! А пока надо придумать что-нибудь правдоподобное. Но что?

— Ну… я думаю… раз сестра не ждала нас на пристани в Портленде, значит, вам лучше выбросить из головы эту дурацкую мысль.

Проклятие! Она ведет себя даже не как невоспитанный подросток, а как законченный хам! Ничего, одной грубостью больше, одной меньше — какая разница? Ее ставки в этой игре и без того ниже некуда. Как только Пирс узнает правду, наступит отрезвление, потому что кому нужна лживая, болтливая девчонка-сорванец, да к тому же еще и стриженая? Один только раз она разыграла из себя леди, да и то доступную, как девица легкого поведения.

— Но почему все-таки никто не упоминает о Ласточке? Она так красива, что не заметить ее невозможно.

Боже, что на него нашло? Зачем он мучает ее вопросами, на которые невозможно дать ответ, не солгав?

— Вы глупы, мистер! По-вашему, отец таскает Ласточку по салунам и она сидит за стойкой с разными забулдыгами? Уж не знаю, чего вы от меня хотите, а только, не будь сестра с отцом, она вернулась бы на «Мечту Элен». А теперь оставьте меня в покое и дайте наконец поспать!

Послышался вздох, и лицо, едва различимое в полумраке, исчезло из виду. Внизу скрипнула койка. Жоржетта представила себе, как это ловкое, сильное тело скользнуло под одеяло и распростерлось на матраце… вместо нее. Она с ненавистью потерлась щекой о грубый край одеяла, в надежде прогнать желание.

— Наверное, ты прав, — донесся снизу приглушенный голос. — В Сан-Франциско мы с ней непременно встретимся. Хотелось бы мне знать, чувствует ли Ласточка, что я следую за ней, что я все ближе…

Жоржетта оставила эти слова без комментария, чтобы не прибегать к новой лжи. Бог свидетель, ее раздирали противоречивые чувства, но самым важным на данный момент было предупредить отца о замыслах Блэквелла. Тот собирался с ним разделаться, а возможно, и убить.

Мысль об опасности, настолько серьезной, ужаснула ее, и она закусила угол подушки, чтобы не заплакать. Ее покровитель и защитник, узнай он, как обстоят дела, сразу примет сторону Блэквелла.

Внезапно Жоржетта явственно ощутила руки Пирса на своем горле и то, как они сжимаются. Она схватилась рукой за ворот рубашки, думая, что он будет совершенно прав.

Время на борту тянулось медленно из-за того, что Жоржетта старалась избегать как Джаспера Блэквелла, так и Пирса. К счастью, вечерами они играли в карты с другими пассажирами, что существенно облегчало эту задачу. Теперь она оставляла груди стянутыми даже на ночь, и ее дискомфорт рос. День за днем она ждала момента, когда мужское общество соберется в кают-компании и она сможет закрыться в каюте, раздеться и вымыться. Это были единственные моменты если не счастья, то хотя бы покоя.

Днем, чтобы свести к минимуму риск нечаянной встречи, она взяла себе за привычку околачиваться среди матросов, предлагая помощь где только можно: драила медяшку, мыла палубу и тому подобное. Скоро она стала настолько своей, а вернее, своим, что рулевой давал ей подержать штурвал, а во время обеда ее всегда зазывали за матросский стол.

Блэквелл не пытался навязывать ей свое общество — памятуя, должно быть, о вспышке гнева Пирса, но стоило Жоржетте оказаться в пределах его видимости, как он обращал к ней ненавидящий взгляд, сопровождая его злобной улыбкой. Приходилось делать вид, что ничего особенного не происходит.

С Пирсом дело обстояло сложнее. Сколько бы она ни напоминала себе, что он забрался в карман ее отца минуты спустя после того, как расстался с ней, одно его присутствие заставляло забыть обиду. Она мечтала перехватить обрывок разговора, в котором партнеры Пирса по карточной игре сомневались бы в его честности, но как раз наоборот, он как будто пользовался всеобщим доверием и уважением.

Так оно и шло. Жоржетта повадилась взбираться на «бочку» — смотровое гнездо на мачте. Там, выше всех мирских мелочей, выше всех забот и проблем, она снимала шляпу, позволяя соленому морскому ветру вволю ерошить ей волосы. Взгляд ее рассеянно блуждал по отдаленной линии побережья, вдоль которой они плыли, и мало-помалу качание убаюкивало ее и вызывало что-то вроде благословенного транса.

Воображение рисовало Жоржетте далекие страны, континенты и острова, экзотические сцены, необычные растения и животных. Она бродила там в своих видениях, но не одна, а с Пирсом Кингстоном. Она являлась перед ним в ярких восточных шелках, сводила его с ума и заставляла забыть о Ласточке. В этих мечтах наяву ее волосы были при ней, все такие же роскошные, и она носила их распущенными по плечам.

Но по ночам ей снился Орегон, лес и травянистая поляна, на которой Пирс любил ее такой, какая она есть.

На одиннадцатый день плавания судно изменило курс как раз тогда, когда Жоржетта находилась в своем излюбленном убежище. Паруса оглушительно захлопали, качка усилилась, и она вынуждена была ухватиться покрепче. Матросы засуетились, меняя угол рангоутов. Линия побережья постепенно приближалась, и наконец впереди открылись знаменитые Золотые Ворота. Радостное волнение охватило Жоржетту, но лишь на несколько мгновений, чтобы смениться тягостным предчувствием.

Она свесилась, крепко держась обеими руками, и скоро высмотрела на палубе Джаспера Блэквелла. Он стоял на носу и был весь устремлен вперед, словно хотел силой воли заставить судно плыть быстрее. Словно ощутив ее взгляд, он поднял голову. На таком расстоянии лицо его напоминало череп, торчащие зубы усиливали отвратительное впечатление.

Когда он помахал Жоржетте, та, по обыкновению, сделала вид, что не замечает. Блэквеллу не запугать ее! Она была уверена, что успеет найти отца намного раньше, чем он, и предупредить об опасности. Почему бы и нет? Он всего лишь сухопутная крыса, а она, может статься, встретит в порту немало знакомых матросов. Когда они ждут обратного рейса, то рады-радешеньки почесать языки. От них она узнает об отце все.

Впрочем, Блэквеллу может просто повезти, и тогда…

Жоржетта снова оглядела палубу, теперь уже в поисках Пирса, и обнаружила его на капитанском мостике. «Пожалуй, он мог бы помочь», — решила она. Он может сделать так, что ее главный недруг по собственной воле уберется назад в ту нору, откуда выполз. Если деньги интересуют Блэквелла больше всего на свете, что ж, денег у Пирса хватит.

Жоржетта начала карабкаться вниз. Ей ничуть не улыбалось в очередной раз одалживаться у своего покровителя, но глупо было бы из гордости пренебречь его помощью. Ведь он верил, что помогает младшему братишке своей ненаглядной Ласточки, а значит, просто не мог отказать. Он часто о ней вспоминал — о ее грации, элегантности, манерах, — и очевидно, его пыл еще не остыл. Зато «младший братишка» его любимой вел себя самым беспардонным образом, и у Жоржетты сердце сжималось при мысли об этом. Что скажет Пирс чуть погодя, когда узнает правду?