Бедная Настя. Книга 1. Любовь и корона - Елена Езерская Страница 32

— Я думаю, мне удастся уговорить дядю устроить вам прослушивание в другой день, — ободряюще сказал Репнин Анне, когда они вышли из дирекции. — Вы не можете из-за меня потерять свой шанс стать звездой Императорского театра!

— Жизнь научила меня быть терпеливой, — сдержанно сказала Анна, хотя еле сдерживала слезы из-за этого нежданного поворота судьбы.

А может, это плата за нечаянную и неравную любовь? И сбывается проклятье Владимира Корфа? Анна вздохнула.

— Я виноват, я причинил вам боль… — проговорил Репнин.

— Нет-нет, пожалуй, все даже к лучшему, — успокоила его Анна. — Я сейчас не могу сосредоточиться на выступлении. Только и думаю — как там Иван Иванович? Когда я уезжала, он чувствовал себя неважно. Я, как можно скорее, отправлюсь обратно в поместье.

— Так скоро? — воскликнул Репнин, подавая ей руку — они садились в карету.

— У меня дурные предчувствия, — тихо отозвалась Анна.

— Уверен, это только настроение! — сказал Репнин, усаживаясь в карету напротив нее. — Все образуется и разъяснится.

— Поехали, что ли, барин? — спросил Никита и, получив утвердительный кивок Репнина, слегка взнуздал лошадей.

Те очнулись и тронулись. На этот раз ехали не спеша по обводной дороге вдоль каналов.

— Мне хочется кое в чем признаться вам, — нарушил молчание Репнин. — Когда мы опаздывали с вами на прослушивание и ехали по этой ужасной дороге, помните? Я подумал: не знаю, чем закончится этот день, но он безусловно — самый счастливый в моей жизни.

— Я бы хотела ответить вам с той же определенностью, — промолвила Анна, — но, кажется, я слишком устала. Все эти переживания последних дней…

— Обещаю вам добиться для вас новой встречи с дядюшкой! — горячо сказал Репнин.

— Благодарю вас… — кивнула Анна.

— Можно ли мне навестить вас в Двугорском? — с волнением в голосе спросил Репнин.

— Я еще никуда не уехала! — улыбнулась Анна.

— А я уже скучаю, — тоном провинившегося мальчика проговорил Репнин. — И мне не терпится загладить свою вину перед вами!

— Но вы ни в чем не виноваты передо мной!

— Из-за меня вы опоздали на прослушивание, — настаивал Репнин.

— Я тоже не безгрешна — я сама слишком увлеклась нашей репетицией…

— Так вы не жалеете? — с надеждой в голосе воскликнул Репнин.

— Я сожалею лишь о том, что это было так кратко, так мимолетно! — не поднимая глаз, призналась Анна.

— Для вас я готов на все — даже остановить ход времени! — Репнин взял руку Анны в свою и осторожно прикоснулся к ней губами.

* * *

Утром он снова пытался понять — существовал ли тот сладостный сон, в котором он целовал Анну и она отвечала ему взаимностью? Вчера, вернувшись от Оболенского, он проводил девушку до дверей ее комнаты и попрощался с той нежностью, которая говорила сама за себя. Он боялся более потревожить ее, он ее боготворил.

И сейчас только и думал о том, как пройдет их сегодняшняя встреча.

Заслышав звуки рояля, доносившиеся из гостиной, Михаил быстро оделся и стремительно вышел в залу.

За роялем сидела его сестра и наигрывала столь любимый им романс «Сей поцелуй, дарованный тобой…»

— Наташа?! — удивился Репнин. — А где Анна?

— Это и есть твое «доброе утро»? — не очень вежливо спросила сестра.

— Прости, — смутился Репнин. — Я еще не совсем пришел в себя…

— Да, потрясение, судя по всему, было серьезным, — Наташа бросила играть и встала из-за рояля. — Мне сказали, что ты в доме один.

— Я упустил ее, — горестно сказал Репнин.

— А может быть, это она сбежала от тебя? — усмехнулась Наташа.

— Это жестоко!

— А насколько, по-твоему, я должна быть любезна с тем, кто стал виновником моего отлучения от двора?!

— Что это значит?

— Его Величество решил, что своим участием в этой дуэли вы, Михаил Александрович, опозорили фамилию Репниных. Нас больше не желают видеть при дворе.

— Но это несправедливо! — заволновался Репнин. — Я, безусловно, виновен — не смог отговорить Александра от этой дуэли, не доложил императору. Но это были мои ошибки! Ты тут ни при чем!

— Тебе следует сказать это Его Величеству, — с иронией в голосе произнесла Наташа.

— А знаешь что? — волшебный флер сняло, как рукой. — Пожалуй, я так и сделаю!

— Миша, нет! Я пошутила… — только и могла сказать Наташа, едва поспевая за братом, решительно выбежавшим из гостиной.

Во дворце Репнин не стал дожидаться, пока о его просьбе доложат Николаю, и, отстранив адъютанта, ворвался в кабинет императора, который в это время беседовал с императрицей.

— Ваше Величество, извольте принять меня, и немедленно!

— Вы слишком самонадеянны, — раздраженно сказал Николай и сделал жест, недвусмысленно приказывавший ему убраться с глаз долой.

— Я не уйду, Ваше Величество, пока вы не соблаговолите выслушать меня, — Репнин вцепился руками в крышку стола, за которым сидел император. — Умоляю вас! Будьте же милосердны!

— Вы знаете, что за подобную дерзость я могу отдать вас под арест? — с угрозой в голосе произнес Николай, не отводя от Репнина взгляда, не предвещавшего ничего хорошего.

— Воля Ваша, — Репнин покорно склонил голову перед ним, — арестуйте, казните, но сначала позвольте мне просить вас вернуть мою сестру ко двору.

— Только и всего? — рассмеялся Николай. — А я-то подумал, что у вас дело государственной важности.

— Для меня ее честь и есть вопрос государственной важности. — Репнин был бледен как смерть. — Ваше Величество, участие в дуэли было моей ошибкой, сестра же здесь ни при чем…

— Вам следовало подумать об этом прежде, чем состоялась дуэль! Вы опозорили не только себя, но всю свою семью! Вы обязаны были предвидеть, что этот поступок может отразиться на судьбе ваших близких.

— Государь… — взмолился Репнин.

— Ваше Величество, — мягко поддержала его императрица, — Натали совершенно не замешана в этой истории. И она так нужна мне!

Николай резко встал из-за стола и подошел к позолоченной клетке, где рассыпчато ворковали его любимые канарейки. В кабинете на несколько минут воцарилась странная тишина — то ли затишье перед бурей, то ли доброе предзнаменование. Николай неторопливо взял из тарелочки с кормом немного протертой субстанции и стал прикармливать птичек. Репнин почувствовал легкое головокружение, императрица нахмурилась.

— Что же… — наконец, вполне миролюбиво произнес Николай. — Если эта фрейлина действительно дорога вам, Шарлотта… Я согласен — пусть возвращается. А вы, молодой человек, можете передать вашей сестре, что она восстановлена фрейлиной при императрице.