Мой темный принц - Джулия Росс Страница 32

Мерин оказался белым. И звали его Виллоу. Пенни переполняло чудесное ощущение жизни, словно она ступила из своего заурядного бытия в новый рассвет нового мира – необычайно, неизмеримо счастливого. Воздух пропах пылью и старой соломой – земные безобидные запахи. Виллоу как-то странно всхрапнул, огибая ее по кругу. В огромном, полном теней амбаре Николас показал ей, как прогнать лошадь и как подманить ее легкими движениями тела. Все оказалось до смешного просто. Она чувствовала себя на седьмом небе. Как здорово видеть, что мягкий карий глаз наблюдает за тобой с обожанием домашнего питомца. Осознавать, что эта гора мускулов повинуется тебе на расстоянии.

Ей даже не пришлось дотрагиваться до лошади, чтобы подчинить ее себе! Она могла летать. Превращать репу в розы одним движением руки. Не это ли чувствовал Джек, гуляя по зачарованным лугам на вершине бобового ростка? Или освобожденная от тяжелых волос Рапунцель, со смехом убегающая в чудный лес?

– Он подчиняется! – радостно рассмеялась она, когда Николас велел ей сделать шаг вперед, как он ее учил, чтобы направить лошадь в обратную сторону. – Он подчиняется! Он доверяет мне!

Принц в рубашке с длинным рукавом, ботинках и бриджах стоял в дальнем конце амбара, вальяжно прислонившись к стойке и скрестив руки на груди. Квест, высунув язык, сидела у его ног, умные карие глаза наблюдали за женщиной и лошадью.

– В таком случае будьте достойны этого доверия, – сказал он ей. – Наденьте на него уздечку.

Пенни повернулась к нему, поникшая.

– О нет! Я не могу! Я не знаю как.

Она краем глаза заметила, что мерин остановился и опустил голову, принюхиваясь к чему-то на полу. Потом взял губами длинную соломинку и посмотрел на нее, желтая палочка комично свисает с нижней губы.

– Как вы собираетесь учиться, если не будете делать ничего нового? – усмехнулся он. – Посмотрите на бедолагу! Вы же его бросили!

Он сказал что-то волкодаву. Квест заспешила прочь и вернулась обратно с уздечкой. Николас вложил уздечку в руки Пенни и послал Квест за щеткой.

– А теперь идите к Виллоу и покажите ему своим телом, как вы рады видеть его, какое это удовольствие – встретиться с ним вот так этим чудным вечером. Давайте. Вы сможете.

Соломинка по-прежнему свисала с его губы. Мерин поглядел на нее и потряс головой, колыхнув гривой. Соломинка исчезла.

Пенни осторожно подошла к мерину. Он не отшатнулся от нее и зубы не оскалил. Просто стоял на месте, образчик смирения. Когда она протянула уздечку, лошадь послушно просунула нос в кожаную петлю и позволила закрепить ремешки на голове. Она неумело путалась в уздечке, но Виллоу терпеливо ждал. Когда девушка закончила, Николас подошел к ней и молча поправил ее работу, показывая, как должно быть, потом протянул ей влажную от собачьей слюны щетку.

– Вот один из способов подружиться с лошадью – почистить ее. Воспользуйтесь щеткой – и она ваша навеки.

Николас принялся чистить мерина щеткой. Движения резкие, уверенные. Белая шкура, белая ткань. Лошадь спокойно дышала в сгущающихся сумерках, а человек работал, под тонкой рубашкой играли мускулы.

Лошадь и человек, прекрасные создания. Пенни вспыхнула и отвернулась.

– Ваша очередь. – Николас протянул ей щетку. Она робко провела щетинками по шкуре. Лошадь вздрогнула. Принц рассмеялся.

– Вы же щекочете его, словно муха, ему так не нравится. Он хочет массаж. Вы не причините ему боли. Работайте всем телом, подключите спину.

Ее движения стали более твердыми, она стояла совсем близко, опираясь свободной рукой о широкую спину Виллоу, как это делал он. Николас – наблюдал за ней. Похоже, она не имела ничего против рубашки и бриджей Алексиса. Женщины, конечно, всегда одеваются подобным образом, когда учатся ездить верхом, это обычное дело, если не принимать во внимание одного факта – чаще всего это происходит еще в детстве. Он думал, что она начнет возражать и приводить глупые доводы. Н ему было приятно, что он ошибся. Туфли на ней ее собственные. Практичные деревенские туфли. Волосы лежат короной вокруг головы.

Он отпустил повод и шагнул в сторону. Виллоу полностью расслабился. Пенелопа вычесывала плечо и передние ноги лошади. Рубашка и бриджи сидели не слишком хорошо, в одних местах ткань туго обтягивала изгибы женского тела, а там, где должны быть мужские мускулы, свободно висела. Поражаясь своему собственному бесстыдству, он пробежался глазами по ее плечам, груди и ягодицам.

И вдруг она отскочила, чуть не столкнувшись с ним. Николас машинально схватил ее обеими руками за локоть. И тут же отпустил, презирая себя за то, что так цинично осматривал ее.

– Ой! – вырвалось у нее. – О Боже! – Она захихикала.

Виллоу даже не шелохнулся, как будто заснул. Веки полуопущены, длинные ресницы отбрасывают тень на глаза. Челюсть отвисла, нижняя губа превратилась в поросшую волосками чашу. А еще мерин выпустил восемнадцатидюймовый розовый пенис. Его кончик размеренно бился о круглый живот.

– О Боже мой! – Пенни сделалась пунцовой. Николас мягко шлепнул животное по шее. У него было такое ощущение, что мерин предал его, нарочно посмеявшись над его чувствами.

– А ну-ка! Проснись, старина!

Мерин открыл глаза. Пенис медленно втянулся и исчез из виду.

Она стояла рядом с ним в плохо сидящей рубашке, прижав обе ладошки ко рту. Он не знал, что сказать. Катастрофа! Он поднял щетку и принялся вычесывать лошадиный бок.

– Он… – Она тронула мерина за шею, откидывая гриву. – Это я виновата?

– Не важно.

Краска все еще не сошла с ее лица, словно внутри горело закатное солнце.

– Я девушка деревенская, – решительно и откровенно начала она. – И знаю кое-что о… – Она запнулась и отвела взгляд. – Я обсуждала с Томом Робертсоном разведение коров. Думаю, это было скорее удивление, чем шок. Ведь поблизости нет ни одной кобылы.

– Это всего лишь рефлекс. Он все-таки самец.

– В таком случае довольно бесстыдный, – неожиданно расхохоталась она.

Она не переставала поражать его. Он не знал, какое еще слово можно было бы подобрать. Он поражен ею. Николас отбросил щетку в сторону. Квест подобрала инструмент и унесла его в дальний конец амбара. Пенни была здесь, в этом странном уединенном месте, женщина наедине с двумя мужчинами. Но при виде этого проявления неконтролируемой животной мужественности она лишь вспыхнула и расхохоталась и сказала, что это от удивления. Ее волновали опасности, она терзалась страхами и при этом не испугалась единственной вещи, которой должна была бы испугаться. Как же так? Ведь именно ее женственность была виной этого внезапного порыва. Он взялся за поводья и повернулся к ней лицом:

– Пора садиться верхом.

– Сейчас? – попятилась она назад. – Но седла-то нету.

– Я хочу, чтобы вы сели на него без седла. Прямо так, на голую спину. Я не позволю ему двинуться с места. Но мне бы хотелось, чтобы вы поняли, как держаться верхом, почувствовали степень своей свободы – что принадлежит вам, а что ему.