Полюбить дьявола - Кейт Мур Страница 32

Он повернул ее, не выпуская из рук. Одной рукой он прижимал Елену к себе, а другая его рука расстегивала пуговицы на ее жилетке. Полы жилетки распахнулись, и он подхватил Елену на руки и отнес ее на кровать. Опустил на покрывало и зажал между бедрами, а сам принялся стягивать с нее жилет и рубашку.

Елена затуманенными глазами смотрела на его грудь, а он водил руками по ее голым плечам. Уилл заметил узел, которым был завязан платок на груди, дрожащими пальцами развязал его и снял повязку. Он почувствовал себя беззащитным, когда обнажил ее груди, он был не в состоянии скрывать желание и сохранять на лице маску.

Темно-красная складка проступала на коже ниже и выше грудей — грудей, которые он помнил, таких округлых и роскошных, со сладкими бледно-розовыми сосками. Он провел руками по ее ребрам, обхватил оба холма, и она выгнулась в его руках, голова откинулась назад, руки впились в его плечи, и Елена погрузилась в поток ощущений.

Какая-то похороненная добродетель, какой-то призрак давнишних уроков нравственности, которые прочел Ходж, воскрес и провыл, тряся своими цепями, что Уилл должен предостеречь ее. Елена слишком неопытна, чтобы сознавать слабость своего тела так, как сознавал ее он. Уилл поднял голову.

На мгновение он опять оказался в классной комнате рядом с Ходжем и Ксандром, и Ходж напоминал им, что они люди разумные. Чудовища, сказал он, наслаждаются девственницами, прикованными к скалам. Люди должны питаться хорошо зажаренными каплунами и искать в постели любовь, а не жертву.

Уилл отогнал непрошеные воспоминания.

— Елена, я сейчас буду ласкать ваши груди.

Она, одурманенная вином и поцелуями, посмотрела на него так, словно в его словах не было никакого смысла.

Совесть требовала, чтобы он сделал еще одно предостережение.

— Вы можете назваться, Елена. Кем бы вы ни были, мы оба знаем, что вам не нужно находиться в постели Уилла Джоунза. Позвольте мне отвести вас к вашим родным. Доверьте мне то, что вы хотите найти в борделе.

— Нет.

И тогда он ушел. Елена лежала там, куда он ее положил. Холодный воздух коснулся ее груди, и Елена вздрогнула. Она услышала, как растворилась и затворилась другая дверь. Теперь она уже поняла, что его апартаменты проходили через ряд зданий, соединенных таинственными входами и выходами. Она закрыла глаза, чтобы обдумать этот парадокс. Уилл Джоунз не хочет, чтобы она находилась в его постели, потому что хочет этого. Он хочет заниматься с ней тем, чем занимается лорд Трастмор с мисс Йелд, тем, чем Елена занималась с Парисом. Уилл хочет ласкать ее груди.

Он признался, что испытывает к ней сильный плотский интерес. Это что-то новенькое. Никто из ее поклонников не выражал интереса к ее плоти, как это легко делали сверкающие глаза Уилла Джоунза. Елена рассмеялась, подумав об этом. Как они могли это сделать? Однажды она получила сонет, посвященный ее лбу. Строки сонета не вызвали у нее желания видеть, как его автор снимает с себя какую-то часть своего костюма.

Зато ей хотелось увидеть ребра Уилла Джоунза, положить руку ему на спину, как будто она могла вылечить его своим прикосновением. Она взялась за складку шелкового покрывала. Глупая мысль, совсем не в духе Елены. Соседки Уилла заигрывали с ним и называли его дьяволом. Это не более чем слова, но в них есть доля истины. Никто не может вылечить дьявола.

Но ее дьявол понимает ее. Он действительно смотрит на нее так, как не смотрел никто из ее любезных, добродетельных поклонников. Они ухаживали за ней, чтобы попасться на глаза ее отцу и услышать от него одобрение. Может быть, стоит позволить Уиллу Джоунзу отвести себя домой? Может быть, он встретится с ее отцом. Она представила себе, как они стоят друг против друга — отец в облачении, суровый и пытающийся запугать Джоунза, и Уилл с вызовом в глазах. Он просто скажет: «Рад познакомиться с вами, ваша милость, я целовал вашу дочь, ласкал ее груди и очень наслаждался этим». Представив, что Уилл Джоунз встретится с отцом, Елена затряслась — это был наполовину смех, наполовину рыдание.

Она посмотрела на роскошные занавеси из Дамаска, яркие на фоне темных панелей. От прохладного воздуха по коже побежали мурашки. Пока она лежит в постели Уилла, ее беспомощная мать не может уснуть. Дочери нет рядом, чтобы успокоить или отвлечь ее, и мать снедает тревога. Дочери нет рядом, и отец запросто может поинтересоваться, почему у матери такое плохое настроение. Может выудить у нее признание. Если Елена подведет мать… Ее передернуло.

Сегодня Елене повезло. Уилл Джоунз ушел. Она поняла почему. Ему хотелось сокрушить Марча и найти своего брата, и это для Уилла — самое главное. Их сотрудничество — вещь непрочная. Нужно придумать свой собственный план. Мысль о подражании Уайлду, еще недавно казавшаяся такой многообещающей, рухнула под жестким прагматизмом Уилла. Но, если полиция обыщет бордель до того, как Елена попадет туда, письма ее матери в конце концов окажутся в руках сыщиков.

Она встала, чтобы еще раз взглянуть на хардинговский план борделя. Должен же существовать способ добыть эти письма!

Уилл Джоунз долго не возвращался после того, как она залезла под одеяло на большой кровати. Она не сомневалась, куда он пошел. Его манили удовольствия по соседству. Его больше не заботило, что станется с Еленой. Это была мучительная мысль. Все то время, когда она настаивала на своем возвращении в бордель, его сопротивление означало, что он не хочет видеть, как она снова попадет в руки Лири. Теперь Уилл, судя по всему, отказался от нее. Она не стоит его забот. Даже то, что она знает обладателя ледяного голоса, не может укрепить их сотрудничество.

Ночью она проснулась от кошмара, в котором мать стояла на палубе корабля, а корабль швыряли бешеные темные волны. Елена обнаружила, что Уилл Джоунз спит рядом, причем так спокойно, как будто ее вовсе не существует.