Избранницы Рахмана - Шахразада Страница 32

Меж тем знахарь поднялся на ноги.

– Знайте же, мои гости, что теперь мне ведомо, какая хворь точит вашего властелина. Прав был и Наг-повелитель, говоря о мертвой магии, прав был и прорицатель ШаррКан, утверждая, что я могу бороться с недугом. Я узнал сейчас, каким должно быть снадобье, что вернет силу, украденную недалеким и неумелым магом.

– О Аллах милосердный, мои молитвы услышаны! – с облегчением прошептал Сейид.

Знахарь лишь склонил голову. Но видно было, что он собирается сказать и еще что-то, и, похоже, не столь отрадное для своих гостей.

– О да, мой добрый лекарь! Я знаю, каким оно должно быть. Но создать его сейчас не могу. Не все травы и смолы могут храниться долго, в ожидании, когда они понадобятся страждущему. И пусть само зелье просто, но, боюсь, поиск всего двух трав, без которых напиток жизни для вашего властителя останется просто горячей водой, будет весьма сложен.

Простые слова знахаря повергли посланников магараджи в печаль. Еще одно препятствие, еще одна задержка.

– Должно быть, наш властелин не дождется своего лекарства, – печально проговорил Сверре.

– О нет, смелый воин. Ваш властелин сказал правду – стены его дворца надежно охраняют его. И потому наши поиски могут длиться достаточно долго.

– Достаточно долго, о мудрый знахарь?

– О да… Я знаю плато, всего в двух днях пути отсюда, где растут те самые, нужные для снадобья травы. Если ваш Аллах и наши боги позволят, то послезавтра на закате я смогу, о достойный лекарь властелина, передать тебе снадобье.

– И тогда можно будет, не мешкая ни мгновения, отправляться в обратный путь?

– Тогда это нужно будет сделать. А сейчас, добрые путники, всем необходимо отдохнуть. Восход нам следует застать уже в дороге.

И вновь под ногами была дорога. Не каменная тропа, что вела к Нагу-повелителю, и не земляная тропинка от жилища Мень Май. Хотя, говоря откровенно, ни Рахман, ни его спутники не могли этой дороги видеть. Они послушно перебирались с одного валуна на другой, поднимаясь к тому самому плато, где, по словам знахаря, росли заповедные травы. Какими бы закаленными путешественниками ни считали себя посланники магараджи, но их сразу обогнала племянница знахаря, посрамив тем самым сильных мужчин.

– Но быть может, достойный Чжан Кань, мы отправимся в путь без твоей племянницы? Ей, должно быть, будет непросто поспевать за нами? – удивился Сейид, увидев на заре девушку, которая деловито проверяла, ничего ли не забыл уважаемый Чжан Кань.

Но знахарь, спрятав улыбку в жидкой бороденке, ответил:

– Моя племянница, умница Ли Лайфань, сопровождает меня повсюду. Она моя лучшая ученица и самая надежная помощница. Без нее я не мыслю ни одного перехода по горам. И потому она отправится с нами. Сейчас вам следует беспокоиться не о ее силах, а о собственных. Ибо подъем на плато будет пусть и недолгим, но может не оставить в вас ни капли жизни.

– Пусть будет по слову твоему, – согласно склонил голову Сейид.

Старик, конечно, оказался прав, ибо уже к полудню странники потеряли счет шагам, да и сама цель перестала их волновать. Ибо только одного хотелось им – добраться и упасть на землю.

Неутомимый же знахарь и его юная помощница, почти не сгибаясь, поднимались по камням все выше, время от времени оглядываясь на своих хрипящих и пыхтящих спутников. Рахман, который старался держаться сразу за ними, услышал вопрос девушки:

– Но почему ты взял их с собой, дядюшка Чжан? Пусть бы оставались внизу и ждали нас.

Ответ же знахаря был столь удивительным, что Рахман, как заговоренный, продолжал подниматься, почти не обращая внимая на камни под ногами. Ибо слова знахаря открывали ему совершенно новые знания и новые тайны.

– Моя умная девочка, но тогда бы зелье не имело ровным счетом никакой силы. Да и ценность его была бы ничтожна. Ведь тогда их странствие ничем не отличалось бы от похода в лавку лекаря или травника в Райпуре, столице прекрасного княжества. Лечит не только трава, лечит и сила, что была потрачена на ее поиски, сила, что была отдана этой траве при сборе, и то чувство причастности к тайне, когда из пучка сухих трав рождается снадобье.

– О да, дядюшка, ты говорил мне об этом. Часть целительной силы самого знахаря перетекает через его руки в лекарство или напиток, которым он потчует страждущего.

– Именно так, девочка. Ведь зелье для магараджи надо не только принести. Сначала его надо добыть, и уже тогда начинается магия излечения, что своей силой должна преодолеть магию хвори…

– Так, значит, они будут вместе с нами это зелье творить?

– Увы, малышка, сейчас правильнее было бы сказать, что это зелье мы будет творить с ними. Ибо их воля, их желание излечить владыку, их силы начали создавать зелье в тот миг, когда они отправились в путь. Юный Рахман, тот самый, который провел меня по истинному миру к страждущему магарадже, сделал для появления зелья куда более, чем могут сделать все мои знания и умения.

– А они сами, посланники магараджи, знают об этом?

– Должно быть, нет. Должно быть, этому их еще придется научить. И научить тебе, девочка. Ибо, как ни легок наш сегодняшний поход, но следующего для себя не вижу. Боюсь, что вскоре мои глаза закроются навсегда. И лишь ты, малышка Ли, сможешь продолжить мое дело.

– О дядюшка!.. – прошептала девушка.

«О Аллах милосердный, – подумал Рахман, услышав эти незатейливые слова. – Этот человек так просто говорит о смерти… Или быть может, я что-то понял неправильно?»

– Не бойся истины, девочка. Ты знаешь уже достаточно, чтобы суметь продолжить мое дело, где бы ты ни находилась.

– Дело, дядюшка?

– Конечно, ведь я для того и учил тебя, доверяя сокровенные тайны, раскрывая все, чему некогда научили меня мои наставники, чтобы удивительное искусство составления зелий и лечения силами земли не угасло в веках. Я вижу: ты продолжишь мое дело, хоть суждена тебе необычная судьба.

– Твои слова пугают меня, дядюшка!

– Не будем сейчас более говорить об этом. Но сегодня вечером я вернусь к этому новому для тебя уроку. И тогда, крошка, тебе придется слушать меня без страха и трепета.

– Да, учитель Чжан, – прошептала девушка.

Рахман привычно искал пальцами камень, Но выше ничего уже не было. Лишь мягкая трава пружинила под рукой. Подъем закончился.

– О Аллах, наконец ты смиловался над своими неразумными детьми!

Вслед за юношей на плато поднялись и его спутники. Невиданные высокие травы пахли таинственно и волнующе. Черноволосая голова знахаря мелькала уже в добром десятке шагов впереди, а фигурка его племянницы и вовсе исчезла из виду. А посланники магараджи чувствовали: путь предстоит короткий, но отдых просто необходим.