Угрозы любви - Дженнифер Эшли Страница 32

Так что надежнее оставаться на палубе под присмотром Сьюарда.

Остин взял ее лицо в ладони, и сейчас ее золотистые волосы струились сквозь его пальцы, а маленькие твердые груди терлись о его рубашку, так как она все крепче к нему прижималась, словно отдаваясь.

— Моя сирена… — Он покрывал поцелуями ее лицо.

— Ах, Остин, — прошептала она, — пожалуйста, не бросай меня за борт.

Он заглянул ей в глаза.

— Значит, ты обещаешь слушаться меня?

— Нет.

Он уперся лбом в ее лоб.

— Что я собираюсь сделать с тобой, сирена?

— Не знаю.

Он снова посмотрел в ее глаза — и вдруг понял, что должен делать. Ответ пришел к нему, как будто кто-то шепнул его ему на ухо.

— Иди в свою каюту, Эванджелина.

— Да, думаю, так будет лучше.

— Или оставайся здесь всю ночь и целуй меня.

— Мне это очень понравится.

Он коснулся губами ее губ.

— Значит, тебе понравится, когда я буду просить тебя о поцелуях в лунном свете? Понравится оплетать меня своей сетью? Но тогда нам придется оставить мистера Сьюарда стоять тут на страже.

Ее дыхание коснулось его лица.

— Это будет нечестно по отношению к бедному мистеру Сьюарду.

— Но это мой корабль. И он сделает то, что я прикажу.

Остин еще раз поцеловал ее. Жар ее губ будет согревать его всю долгую ночь, которую ему предстояло провести в одиночестве.

— Если ты так беспокоишься о мистере Сьюарде, то тебе придется вернуться в свою каюту. И на этот раз оставайся там.

Она кивнула, глаза ее были полузакрыты, губы же — чуть приоткрыты. И она не хотела уходить. А Сьюард мог отвернуться. На это не потребовалось бы много времени.

Остин выпрямился и обхватил рукой ее талию. Она тотчас прильнула к нему — как будто ее тело не хотело расставаться с его телом.

Но Остин заставил себя отстраниться от нее и повел ее по палубе туда, где их ждал лейтенант.

— Вы ничего не видели, Сьюард.

Молодой человек тут же кивнул:

— Конечно, нет, сэр.

Остин убрал руку с талии девушки.

— Сьюард, отведите мисс Клеменс вниз. Я хочу, чтобы всякий раз, как она покинет каюту, рядом с ней был кто-нибудь — даже если она выйдет по естественной надобности. Понятно?

— Понятно, сэр.

— Остин…

Он заставил себя снова превратиться в неумолимого капитана.

— Если вам не нравятся мои условия, мисс, вы можете оставаться в каюте до прибытия в Бостон. Я хочу, чтобы Сьюард, или Олбрайт… или даже этот проклятый Уиттингтон… В общем, хочу, чтобы все время рядом с вами кто-то находился. Иначе вы останетесь под замком. — Он приложил палец к ее полураскрытым губам. — Никаких возражений. А теперь — в постель. — Остин улыбнулся. — Сладких снов, мисс Клеменс. Сьюард, выполняйте!

— Да, сэр.

Резко развернувшись, капитан зашагал по палубе. Поцелуи не успокоили его, — наоборот, только усилили желание.

— Спокойной ночи, Остин! — донесся до него голос сирены, обещавший райские наслаждения.

Еще больше возбудившись, Остин пробормотал:

— Черт бы ее побрал.

Он поднялся на капитанский мостик и занял наблюдательный пост, который ему поспешно уступил Лорнхем. На севере звезды скрылись за облаками. Слава Богу… Похоже, будет дождь.

— Вы чувствуете себя лучше, моя спасительница?

Лорд Рудольф пришел на нос судна, где стояла Эванджелина, любуясь заходом солнца. Она помахала ему забинтованной рукой, радостно приветствуя.

— У меня все быстро заживает. И корабельный доктор был очень внимателен.

Уиттингтон стал рядом с ней. Заходящее солнце сверкало на его светлых волосах.

— Отлично. Позволите понаблюдать за заходом солнца вместе с вами?

Она кивнула, и они принялись смотреть на небо.

— Довольно живописно, не находите? — спросил он через некоторое время. — На суше мне будет недоставать этих закатов, хотя должен признаться, что я немного устал от однообразной жизни на корабле.

Эванджелина держалась за перила, глядя на солнце, садившееся за горизонт. Она не могла представить, как кто-то мог устать от этой жизни.

— Эти закаты великолепны. Никогда не видела ничего подобного. Смотрите, что произойдет, когда солнце совсем сядет. Вот сейчас…

Она затаила дыхание, дожидаясь, когда исчезнет последняя цветная полоска и все вокруг погрузится в ночь.

Лорд Рудольф поднес к глазам ладонь «козырьком». Диск солнца теперь скользил быстрее, и море поглощало его. На миг красный диск стал слишком ярким — на его отражение в мерцающем море было невозможно смотреть, а потом скользнул за горизонт и исчез.

Когда это случилось, небо вспыхнуло ярко-зеленым, голубым и золотым, прежде чем превратиться в изумрудное.

Это был мерцающий миг красоты. Потом небо потемнело, зеленый блеск исчез и над ними появились большие светлые звезды.

Эванджелина вздохнула:

— Великолепно, правда?

— Да, моя спасительница. Я видел закаты на море, но никогда еще не видел ничего похожего.

Она плотнее запахнула на груди бушлат, спасаясь от холодного ветра.

— Каждый закат хорош по-своему. Но в Англии таких закатов не бывает.

— И все-таки мы любим добрую старую Англию, верно? — Лорд Рудольф оперся о поручни и вздохнул. — Я буду счастлив снова увидеть ее берега и улицы Лондона в тумане. Я так давно там не был…

— Но вы как будто так наслаждались своими путешествиями. Вы рассказывали чудесные истории.

— Да, я радуюсь им, но намерен покончить с этим. Отец мой старится, хотя и не любит, когда ему об этом напоминают. Время странствующему сыну вернуться домой и научиться управлению поместьем.

— Вы рассуждаете, как капитан Блэкуэлл.

Рудольф криво улыбнулся:

— Да? Он, как и я, хочет отдохнуть?

Эванджелина кивнула:

— После этого плавания он останется в Бостоне и устроится там. Хотя мне кажется, ему будет не хватать моря. Не могу представить его за письменным столом, в кабинете.

— Где он не сможет превратить жизнь какого-нибудь моряка в ад? Я тоже не могу себе такого представить.

Эванджелина посмотрела на собеседника с удивлением:

— Но капитан очень добрый человек. Его команда вполне им довольна и…

Лорд Рудольф резко вскинул руку:

— Пожалуйста, не надо. Я восхищаюсь капитаном Блэкуэллом и чувствую, что он человек умный. Но не рассказывайте мне сказки о его доброте. Он безжалостный, и он будет делать то, что считает правильным.