Скандальный поцелуй - Джулия Энн Лонг Страница 32

— Что вам известно о мистере Гудкайнде, Вайолет? — спросила Синтия, когда они зашагали к дому. Пожалуй, ей следовало рассмотреть другие варианты теперь, уж если она разочаровала лорда Милторпа.

— К нему трудно испытывать симпатию, — сказала Вайолет. — Он служил в армии, но когда он вернулся с войны… Ну, вы видели, каким он стал. Невыносимо чопорным и набожным. Но мой отец терпит его, потому что он пользуется уважением и очень богат — по крайней мере, не беднее Милторпа, насколько я поняла. И он достаточно умен, чтобы состоять в клубе «Меркюри», куда принимают только весьма состоятельных и незаурядных мужчин. И он недурен собой, не так ли?

Синтия бросила пытливый взгляд на подругу, но та по-прежнему смотрела вперед с невинным видом. Она никогда не посвящала Вайолет в свое отчаянное положение. Неужели та догадалась?

Ее гордость получила болезненный щелчок.

Интересно, каково это — быть одной из Редмондов с их богатством и неограниченными возможностями?

Синтия подавила недостойный приступ зависти, потому что понимала, что Вайолет пытается проявить к ней доброту.

— Да, пожалуй, — согласилась она.

Они обменялись улыбками, после чего Вайолет спросила:

— Синтия, а куда вы поедете, когда прием у нас закончится?

— Наймусь в компаньонки к сварливой старушенции, к миссис Манди-Диксон из Нортумберленда.

Вайолет замерла.

— Не может быть, чтобы дошло до этого. — Она так ужаснулась, что перешла на шепот.

Синтия издала смешок.

— Я пошутила. Неужели вы поверили?

— Ни на секунду. — Вайолет содрогнулась.

Впереди них две замужние дамы и леди Джорджина, шагавшая между ними, обсуждали общих знакомых в Суссексе.

Синтия и Вайолет помолчали.

— Мне кажется, что Майлс страдает от лихорадки, — сказала Вайолет с явным беспокойством. — Я слышала, что тропическая лихорадка иногда возвращается. Он так странно ведет себя в последнее время… Надеюсь, он не был груб с вами. Я видела его лицо, когда он разговаривал с вами сегодня. Он может быть очень строгим порой. И придает большое значение общественному положению, — добавила она с неосознанной жестокостью. — Это свойственно всем Редмондам. А с тех пор как Лайон… — она помедлила, словно ей было трудно произнести это слово, — исчез, папа рассчитывает, что Майлс поступит правильно. Собственно, Майлс всегда поступал правильно.

Майлс был груб с ней? Синтия не была уверена, что она употребила бы именно это слово.

— Возможно, он просто занят мыслями о своей следующей экспедиции, — предположила она.

— О!.. — Вайолет понизила голос. — Наверное, вы правы. И возможно, о своей женитьбе. Этого достаточно, чтобы любой мужчина нервничал, — добавила она жизнерадостно.

— Естественно, — отозвалась Синтия в тон ей. Но у нее возникло такое ощущение, словно она проглотила кирпич.

Она бросила взгляд на леди Джорджину. Неужели Майлс готов провести остаток жизни с этой бесцветной девицей?

«Ради Бога, — одернула она себя, — будь практичной!» Синтия сделала глубокий вдох. С котенком или без — она должна быть практичной.

— Думаю, мне следует извиниться перед мистером Гудкайндом, — сказала она подруге, и Вайолет с пониманием кивнула.

Развернувшись, Синтия направилась обратно к лужайке, где они в последний раз видели Гудкайнда. Шла, стараясь ступать по дорожке как можно осторожнее, чтобы сберечь свои ботинки.

Мужчины уже скрылись из виду, и откуда-то издалека донесся грохот выстрела. Увидев поднявшийся к небу дымок, Синтия подумала об упавшей на землю куропатке и помотала головой, отгоняя эту мысль. Она всегда находила жареных куропаток восхитительными, если уж на то пошло.

Синтия обнаружила мистера Гудкайнда возле куста дамасских роз. Сняв шляпу, он любовался тяжелыми цветками, источавшими густой аромат. «Скоро им понадобится обрезка, — подумала Синтия. — Еще неделя, и они отцветут. Совсем как я», — отметила она с мрачным юмором.

Подойдя ближе, она поняла, почему он снял шляпу. В шляпе образовалась большая дыра.

Мистер Гудкайнд обернулся, явно удивленный, но довольный ее появлением.

— Мисс Брайтли! — Темный хохолок волос на его голове приподнялся и опал, взъерошенный шаловливым ветром.