Пленить сердце горца - Карен Мари Монинг Страница 32

Порывисто вздохнув, он направился в конюшню.

* * *

Крыша «Черного башмака» угрожающе просела, но, к счастью, комнаты, которые снял Гримм, находились на третьем этаже, а не вверху, а, значит, они будут вполне защищены от потопа, заставшего их на полпути.

Остановившись у открытой двери, ведущей на постоялый двор, Гримм выжал рубашку. Вода хлынула меж пальцев и шумно плеснула на огромную каменную плиту.

На город опускался густой клубящийся туман. Через четверть часа найти дорогу в таком плотном тумане было бы невозможно, но они прибыли вовремя и избежали худшего. Гримм оставил коня в небольшом дворике за гостиницей, где опасно покачивался жалкий навес. Оккам будет хоть как-то укрыт от непогоды - если его не смоет наводнением.

Прежде чем войти, Гримм стряхнул с пледа бисер водяных капелек. Любая стоящая ткачиха ткала свою ткань настолько плотно, что та становилась практически водонепроницаемой, а ткачихи в Далкейте были одними из самых искусных в своем ремесле. Он отстегнул одну полу и накинул ее на плечо. Куин и Рэмси уже подошли к очагу, они отогревали руки и сушили башмаки.

- Жутко ненастная погода на дворе, не так ли, ребятки? - радостно поманил их кабатчик в дверь прилегающей таверны. - У меня здесь такой теплый огонь, есть и отличная выпивка, что вмиг прогонит озноб, так что не мешкайте. Меня зовут Мак, - добавил он, дружелюбно улыбаясь. - Загляните на минутку.

Гримм посмотрел на Куина, и тот пожал плечами. Выражение его лица прямо говорило, что в такой жалкий вечер не оставалось ничего другого, кроме как пьянствовать. Трое мужчин нырнули в низкую дверь, отделявшую харчевню от таверны, и заняли несколько разбитых стульев у стола, стоявшего возле очага.

- Раз уж здесь почти пусто, я мог бы и сам присесть с вами, как только позабочусь о том, чтобы у вас была выпивка. Немногие рискнут выйти на улицу в такой ливень.

Хозяин таверны засеменил, прихрамывая, к стойке, затем приковылял назад и размашисто плюхнул на стол бутылку виски и четыре кружки.

- На дворе такая кутерьма, не так ли? И куда путь держите? - поинтересовался он, тяжело опускаясь на стул. - Не обращайте внимания на мою ногу, думаю, это дерево размягчается, - добавил он, схватив другую табуретку, и, подняв деревянную ногу за лодыжку, опустил ее на доски. - Иногда побаливает в сырую погоду. А в этих краях такая погода стоит все время, не так ли? Мрачное место, это точно, но мне нравится. Вы когда-нибудь выезжали из Олбани, ребятки?

Гримм взглянул на Куина, тот рассматривал хозяина таверны, выражение лица у него было одновременно веселым и раздраженным. Гримм знал, что оба они думали о том, заткнется ли когда-нибудь этот скучающий коротышка.

Ночь сулила быть долгой.

* * *

За несколько часов дождь не утих, и Гримм, под предлогом проверить Оккама, сбежал из дымной таверны и нескончаемой болтовни Мака. Одолеваемый тем же беспокойством, которое преследовало его в Далкейте, он не мог усидеть на месте - выходя на задний двор гостиницы, он гадал, чем занимается в этот момент Джиллиан. Его губы сложились в легкую улыбку, когда он представил себе, как она топает ногами, потрясая своей великолепной копной волос, и негодует, что ее оставили. Джиллиан терпеть не могла ситуаций, когда ее исключали из чего-нибудь, чем занимались «парни». Но так будет лучше, и она поймет это, когда Куин вернется с подарком и сделает официальное предложение. Почти всякий раз, глядя на Куина, Гримм задумывался над тем, какая идеальная пара из них выйдет. У них родятся чудные дети, с аристократическими чертами и без каких-либо признаков унаследованного безумия. «Возможно, сведя их, я смог бы в какой-то мере искупить свои грехи», - размышлял Гримм, хотя от мысли, что Джиллиан и Куин будут вместе, его грудь сжала боль.

- Проваливай из моей кухни и не смей возвращаться, крысиное отродье!

Дверь в дальней стороне двора внезапно распахнулась, из нее кубарем вывалился ребенок и упал ничком в грязь.

Гримм внимательно посмотрел на человека, чья широкая фигура почти заполнила собой всю дверь. Огромный мускулистый здоровяк, за шесть футов ростом, с курчавыми, коротко остриженными каштановыми волосами. Его лицо пошло красными пятнами - то ли от гнева, то ли от перенапряжения, - «или, вероятнее всего, и того и другого вместе», - решил Гримм. В руке он сжимал широкий тесак, лезвие тускло поблескивало на свету.

Мальчонка с трудом встал на колени, скользя по промокшей земле, и тонкими, грязными пальцами попытался соскрести грязь с забрызганной щеки.

- Но Баннион всегда дает нам обрезки. Пожалуйста, сэр, мы хотим есть!

- Я не Баннион, ты, наглый выродок! Баннион здесь больше не работает, и не удивительно, что он подавал таким, как ты. Сейчас я здесь мясник.

И ребенок получил такой удар, что рухнул на спину в грязь, голова его затряслась - он был почти без сознания.

- Думаешь, мы оставляем кусочки для таких, как ты? Да ты можешь сгнить в сточной канаве, это говорю тебе я, Робби Маколи. Я не надеялся, что меня будет кто-нибудь кормить. Это из таких, как ты, крыс вырастают воры и убийцы честных, работящих людей.

Мясник шагнул под дождь, выволок ребенка из грязи за воротник и встряхнул. Когда паренек завыл, мясник треснул его здоровенной лапищей по лицу.

- Отпусти его, - тихо промолвил Гримм.

- А?

Мясник стал удивленно озираться по сторонам. По красному лицу скользнула насмешка, когда взгляд его остановился на Гримме, стоявшим наполовину в тени. Он угрожающе выпрямился, подняв мальчугана в одной руке.

- Тебя касаются мои дела? Не лезь в них. Я не спрашивал твоего мнения и не нуждаюсь в нем. Я поймал это отродье, когда он воровал мои потроха...

- Нет! Я не воровал! Баннион дает нам остатки...

Мясник ударил паренька тыльной стороной ладони по лицу, и из носа ребенка брызнула кровь.

Стоявший в тени навеса Гримм ошеломленно смотрел на истекающего кровью ребенка. У него в голове всплыли воспоминания - вспышка серебряного клинка, груда светлых локонов и запятнанная кровью сорочка, столбы дыма - поднялся неестественный ветер, он почувствовал, как тело закручивается изнутри, изменяя свою форму, и наконец бесповоротно попал во власть бушевавшей внутри него ярости. Без всякой сознательной мысли Гримм налетел на мясника, прижав того к каменной стене.

- Ты, сукин сын!

Пальцы Гримма сомкнулись вокруг кадыка мясника.

- Ребенку нужна еда. Когда я тебя отпущу, ты пойдешь в кухню и наложишь ему корзину лучшего мяса, какое у тебя есть, а потом ты...

- Как же, черта с два! - удалось прохрипеть мяснику. Он извернулся и вслепую ткнул ножом в Гримма. Когда лезвие вошло по рукоять, рука Гримма чуточку расслабилась, и мясник со свистом втянул воздух.