Ловушка для джентльмена - Виктория Александер Страница 32

— И о ней знаете только вы?

Он кивнул и пробормотал:

— Во всяком случае, мне хочется так думать.

— Итак, мы ищем уединения, милорд? — проговорила она с кокетливой улыбкой и тут же с удивлением подумала: «Откуда это у меня?»

— Да, ищем, — ответил он без колебаний, и они начали спускаться по лестнице. — Ищем, потому что нам нужно о многом поговорить.

— Понятно. Значит, уединение, которое вы ищете в саду… оно только для бесед?

Граф не ответил на вопрос.

— А вы заметили, что почти никто из гостей не выразил удивления, узнав о нашем венчании?

Она кивнула.

— А те, кто выразил, не казались особенно искренними.

— Все они никудышные актеры, — пробормотал он, нахмурившись. — Это, наверное, не имеет значения, но все же… Казалось бы, мы обвенчались совершенно неожиданно, однако никто не удивился. Очень странно, не правда ли? — Гвен молчала, и Маркус добавил: — Причем заметьте, почти все гости — друзья моей матери. Друзья или хорошие знакомые.

Они дошли до подножия лестницы и зашагали по дорожке.

— А это важно? Он пожал плечами.

— Возможно, не очень.

Какое-то время они шли вдоль стены, потом дорожка увела их в сторону, и вскоре Гвен увидела круглый альков, укрытый высокой живой изгородью.

У дальней стены алькова стояла каменная скамья, скрытая за мраморной группой, изображавшей трех женщин со сплетенными руками. Скульптуры — судя по всему, мифологические грации — стояли на высоком овальном постаменте и казались необычайно красивыми; во всяком случае, Гвен они очень понравились. Залюбовавшись ими, она с улыбкой подумала: «Интересно, какого они мнения о тех, кто уединяется здесь?» Взглянув на мужа, Гвен пробормотала:

— Ах, здесь действительно очень уютно. — Заглянув за статую, она добавила: — Тут нас, конечно же, никто не увидит, верно?

Маркус кивнул и с улыбкой спросил:

— Так вы не против? Не возражаете, если мы здесь побеседуем?

— Нет-нет, не против. — Гвен шагнула к ближайшей статуе с таким видом, словно ей сейчас больше всего на свете хотелось рассмотреть ее. Словно у нее не было ни малейшего желания отходить от мужа. Словно она не чувствовала каждый его вдох. — Полагаю, в будущем мы станем проводить много времени наедине, не так ли?

— Да, без сомнения.

Граф тоже подошел к скульптурной группе; казалось, и ему очень хотелось получше рассмотреть древнегреческих дам в мраморных одеяниях.

Покосившись на жену, он спросил:

— Вам нравится? Она встрепенулась.

— Быть наедине с вами?

— Я говорю о статуе, — ответил Маркус, и Гвен залилась краской.

Не желая смутить супругу, граф даже не взглянул на нее, и она была признательна ему за это. По-прежнему рассматривая статую, он проговорил:

— Так вам нравится?

— Да, конечно. — Гвен прикоснулась к ближайшей фигуре. — Скажите, это ведь оригинал? То есть она действительно древнегреческая?

— Вряд ли. Но может, и так. — Маркус пожал плечами, — Скульптуры стоят здесь, сколько я себя помню.

— А вам почти тридцать. Какая древность… — Гвен улыбнулась, но тотчас же сказала себе: «Что это с тобой? Ведь ты же решила не выказывать ничего, кроме любезности, а теперь вдруг кокетничаешь с ним».

Вспомнив о поцелуе Маркуса, она украдкой взглянула на него. Но он все еще смотрел на статую, и Гвен с трудом подавила вздох разочарования.

— Да, действительно древность… — пробормотал он в задумчивости. Потом вдруг с любопытством посмотрел на нее и спросил: — Так каковы же были ваши намерения?

«Я намеревалась позволить вам поцеловать меня», — промелькнуло у Гвен, но она тут же отогнала эту мысль.

— Что вы имеете в виду?

— Я говорю о ваших планах. Если бы вы не вышли замуж, чем бы вы занимались?

— Чем занималась бы?

— Вы же не могли не думать о будущем, верно? Как вы собирались жить?

Она взглянула на него с удивлением:

— Вы знаете, мне кажется, я об этом не думала.

— Неужели? — На сей раз удивился граф.

— Ах, Маркус, да не смотрите же на меня так… — Она начинала сердиться. — Как ни трудно поверить в такое человеку с вашим характером, но после смерти отца я почти не загадывала дальше завтрашнего дня или нового места. Я практически не думала о будущем — мне просто была недоступна такая роскошь, как свободное время. Да и какое могло у меня быть будущее?

Он скрестил на груди руки и прислонился к статуе.

— Что вы имели в виду, когда сказали «человеку с вашим характером»?

Ей вдруг захотелось прикоснуться к нему, но Гвен сдержалась. Стараясь не смотреть на мужа, она ответила:

— Я имела в виду только одно: человек, уверенный в себе и сдержанный.

Граф хотел что-то сказать, но Гвен остановила его:

— Ах, я и забыла… Позавчера вы что-то сказали насчет вашей сентиментальности. Но знаете… — Она пристально посмотрела на него. — Знаете, я представить не могу, чтобы вы всерьез переживали по какому-либо поводу. Мне кажется, вы просчитываете каждый свой шаг, то есть планируете все до мельчайших деталей.

Он пристально посмотрел на нее и проговорил:

— Полагаю, что вы меня оскорбили.

— Я не собиралась этого делать.

— Что ж, и за это спасибо. Значит, до мельчайших деталей?

— Да, до мельчайших. Он внезапно рассмеялся:

— В таком случае я и нашу с вами встречу запланировал, не так ли?

— Конечно, нет. Это была…

— Вы хотели сказать, судьба? Да, я тоже так думаю. Думаю, что нам с вами было предначертано встретиться.

— Какой вздор, милорд. Неужели вы действительно так считаете?

— Дорогая, можно вспомнить хотя бы вашу историю. Ошибка неопытного стряпчего — и вы уезжаете в неведомые края, где живете совсем не так, как вам следовало бы. И в результате ваше появление в свете не состоялось, и вы не познакомились с тем, за кого вполне могли бы выйти замуж задолго до нашей встречи.

— Но у меня не было никакого желания выходить замуж, — возразила Гвен. — И следовательно…

— Могу я продолжить? — перебил Маркус. Она вздохнула:

— Да, пожалуйста.

— У меня же, моя дорогая, было множество возможностей жениться, но я этого не сделал. Почему?

— Потому что вы считаете обычную процедуру выбора жены слишком скучной? — спросила Гвен.