Соль и серебро - Анна Кэтрин Страница 32

Спасибо за напоминание.

Райан смотрит на меня. И отводит взгляд. Думаю, он тожевспомнил. Отлично.

Я надеваю очки. Ничего не вижу, но плевать. Я здесь, чтобыразвлекаться.

— Давайте сделаем это, — говорю я.

У Джэксона нож меньше, чем тесак Рокси, и он говорит, чтонож чистый, так что я не сильно дергаюсь, когда он надрезает мой палец.Выступает кровь, и я посыпаю ее солью для «Маргариты» (крупная соль не такпечет — вот какие вещи доводится узнавать), потом вытираю палец о стену зала.Ой, как жжет!

Когда он заканчивает делать порезы остальным и пока ониделают отметины в этом измерении, я беру нож Джэксона и делаю надрез на пальцеСтэна. Кто-то же должен это сделать. Ему тоже надо найти путь домой.

Его кровь темная и маслянистая.

Я вспоминаю вечеринку по случаю четырнадцатилетия Стэна. Мыускользнули от детей, которых заставили пригласить его родители, и от «друзейсемьи», которых родители позвали, чтобы было с кем посплетничать, и пилиохлажденное малиновое вино у него в комнате. Он плакал и признался мне, что,кажется, ему нравятся мальчики. Позже я поддерживала его, когда он позвонилАманде и сказал ей об этом. Секунду Аманда ничего не говорила, а потомзасмеялась и начала перемывать косточки всем мальчикам в классе, с которыми, поее мнению, ему следовало бы попробовать.

Я не хочу, чтобы Стэн умер.

— У нас есть серебро? — спрашивает Райан.

Рокси кивает и достает вещевой мешок, один из тех, что япомогала ей упаковывать. Она объяснила, что хочет оставить запас серебра передДверью, на случай если придется исцелять раны, которые мы можем получить в адскихмирах. Мне кажется, с ее стороны это очень преждевременно — думать, что мывыберемся из Адов живыми. Она даже не называет их Ады — она зовет их«потусторонние миры».

Пока она копается в вещмешке, из основания Двери, извиваясь,вытягивается большое щупальце тьмы и осторожно обвивается вокруг щиколоткиРокси. Она протягивает руку и, я готова поклясться, гладит щупальце, перед темкак отодрать его от ноги.

Дверь хнычет. Их отношения очень, очень странные.

— Вот, — говорит Рокси, — серебро для всех.Талисман на шнурке — моя опытная рука определяет, что это шелк, — которыйРокси протягивает мне, — это анк, египетский крест.

Я ощупываю его секунду. Он удивительный. Анк символизируетвечную жизнь, но я не спец в символизме. Так что, и место того чтобы надеть егосебе на шею, я надеваю его на Стэна. На мне и так уже шелковые трусы, нехватало только шелкового колье. И Стэну нужна вечная жизнь больше, чем мне. Вэтом измерении ему остался час, может быть, два максимум, перед тем как оннавсегда превратится в оборотня. Зеленоватый гной больше не сочится из ранки,она размером с булавочный укол, но светится зеленым. Нехороший знак, совсемнехороший.

Рокси качает головой, но дает мне еще один талисман. А,Печать Соломона. Жаль, я не взяла ту, что подарил мне Райан. Эта Печать самаяизощренная из тех, что я видела, и на ней много надписей, которые я не опознаю.Наверное, на иврите. Та, что у меня под подушкой, — это простое сочетаниелиний и точек. Тоже действенная, менее красивая и намного более тяжелая. Эта Печатьвисит на кожаном шнурке. Я надеваю ее на шею.

Серебро холодит мне грудь. В коже ламии я смотрюсь круто —без лифчика, но куртка достаточно тесная, чтобы подчеркнуть что надо. Если быэто был боевик, я бы точно стала главной героиней. Или, по меньшей мере, лучшейподругой героини.

Вот только моя лучшая подруга — Аманда, и она неотправляется в Ад. Слава богу. Я звонила ей кучу раз по пути в кинотеатр. Ноответа нет, только автоответчик. И я рада. По крайней мере, у нее есть шанс неумереть прямо сейчас.

Райан смотрит на меня:

— Ты готова? — Райан достает свой нож — яединственный человек в мире без ножа, клянусь, — и протягивает егомне. — Сила в боли, причиненной добровольно, — говорит он мне.

Я морщусь и колю себе палец. Приходится надавить посильнее,чтобы пошла кровь, потому что я снова сделала недостаточно глубокий порез, но яне буду трусить. Я позволяю капле упасть и затем брызгаю ее на Дверь. Или надосделать как-то по-другому?

Дверь смеется надо мной.

Она смеется и ничего не делает, и все пялятся на меня, иэто… это неправильно, Дверь. Так не должно быть. Если это все, что я могусделать для этих людей, если это все, чего я стою, ты возьмешь эту чертовукровь и откроешься для этой команды и…

— Возьми это! — наконец кричу я. Мысленно яговорю, как Двери, и приказываю: «Ты знаешь меня. Откройся. Сейчас».

Дверь недовольно рычит, длинным низким рычанием, как гром, изатем открывается. Здесь нет ворот. Нет пурпурного свечения. Она выглядит каклюбая дверь, ведущая в холодный подвал, или на безмолвный чердак, или вкакое-то человеческое место, где чувствуешь себя некомфортно.

Рокси выходит передо мной, делает глубокий вдох и ступает вДверь.

Она исчезла.

Из открытой Двери дует ледяной ветер. Джэксон и Кристиан следующие,они несут Стэна. Остались только я и Райан. Он берет меня за руку.

— Когда пройдешь, подожди меня, а потом капни еще каплюи скажи, что ты там сейчас говорила Двери. Она должна сделать… что-то. Что-тополезное. Готова? — говорит он, глядя на меня, держа мою руку в своей, аего глаза…

Я приподнимаюсь и прижимаюсь губами к его рту. Если мне надоидти, я сделаю это стильно. Прижимаясь к моим губам, он притягивает меня ксебе, его пальцы скользят по застежкам моих кожаных брюк.

Я отодвигаюсь первой. Я отодвигаюсь и оборачиваюсь на Дверь.Я так зла — она так много отбирает у меня. Она даже сделала поцелуй другим, нетаким, каким он должен быть.

«Ты сука, — думаю я в ее адрес. — Ты никогда непобедишь».

В ответ мне доносится что-то вроде смешка, но к черту. Кчерту!

Я делаю глубокий вдох, прислоняюсь к Райану и затемпроскальзываю в Дверь, и Райан прямо позади меня. Он такой теплый, он источаетжар, и я тоже горю, я горю изнутри этим огнем, этим синим пламенем, котороеникогда не погаснет, синим пламенем, которое убивает демонов, синим пламенем,которое убивает меня.

Внезапно наступает небытие.