Жестокость любви - Кэрол Мортимер Страница 32

— Говорят, больное место надо поцеловать, Пандора, — прошептал он, даря ее коже еще один поцелуй, уже выше, близко, так близко от соска, что ей почудилось, будто он целует ее туда.

Если бы Пандора чуть-чуть повернулась, до боли сжавшийся розовый пик оказался бы прямиком у него во рту и она опять пережила бы тот экстаз, который он подарил ей в карете…

— Здесь тоже болит?

Она почувствовала нежное прикосновение пальца к соску, и одного этого вполне хватило, чтобы задохнуться от удовольствия.

— Пандора? — Руперт ждал ответа, пожирая ее потемневшими от страсти серыми глазами.

Она задрожала, глядя ему в глаза, чувствуя себя так, словно стоит на краю обрыва, но отважься сделать шаг и спрыгнуть в пропасть, внизу ждет не боль, а наслаждение полета. Не об этом ли говорила Женевьева на балу у Софии? Об удовольствии иметь любовника? О блаженстве, которое, несомненно, может подарить ей мужчина, столь умудренный опытом, как Руперт?

Неужели она собирается отказаться от всего этого? Она знала, чувствовала, что скажи она «нет» и Руперт отступится. Просто поможет ей помыться, намажет ранки мазью и покинет ее.

— Болит, — простонала она. — Очень болит.

И она выгнулась ему навстречу, прижав сосок к его жаждущим губам.

Он взял в рот возбужденный пик и принялся ласкать его, сначала нежно, потом все более жадно. Пандора застонала, и, ощутив ее реакцию, он накрыл ладонью вторую грудь и принялся водить большим пальцем по соску, пощипывая его.

— О, святые небеса! — Пандора придвинулась еще ближе к нему, их бедра соприкоснулись, и Руперт ощутил аромат ее возбуждения, сладкий, с привкусом соли, такой будоражащий.

Тяжело дыша, он немного отодвинулся назад.

— Обхвати своими ногами мои ноги, Пандора.

— Я не… — моргнула она.

— Вот так. — Он взял одну ее ногу и поставил с другой стороны своего бедра, потом проделал то же самое со второй. Теперь она практически сидела на нем, а он, ласково поддерживая ее снизу, придвинул к себе так, что нежные складочки тайного местечка оказались прямо на его восставшей плоти. Их разделяла только ткань его панталон. — О да… — простонал он и потерся о набухшие шелковистые складочки, вновь взяв в горячий рот ее сосок, дразня языком и покусывая, пока не услышал, как из ее груди вырвался протяжный стон.

Пандора изогнулась, еще теснее прижимаясь к нему грудью, ее пальцы впились в золотые кудри. Она и не подозревала о существовании подобного экстаза, не представляла, что мужчина может проделать такое губами, языком, руками…

Нет, это неправда. За годы своего безрадостного брака она не раз представляла, как занимается любовью, но ее мечты не шли ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Так интимно! Так неистово! Такое несказанное удовольствие!

Такого наслаждения она никогда не знала, между ног все увлажнилось, ритмичные движения были невыносимо сладкими, пока она не изогнулась, желая куда большего…

— Пожалуйста! — Голос ее оборвался. — О, Руперт, прошу тебя!

Она чуть не зарыдала от отчаяния, когда его рука оставила ее грудь, но тут же задохнулась от нового наслаждения, теперь его пальцы находились между ее распахнутых бедер, гладили их, ласкали, пока не подобрались к лону и не нащупали заветный бугорок и нежно, настойчиво стали будоражить его. Пандора закричала от упоения и инстинктивно задвигалась в такт его движениям. Вновь задохнулась от наслаждения, когда его длинный палец проник внутрь ее, медленно вращаясь, потом к нему присоединился второй, большой палец продолжал ласкать и давить на бугорок. Пальцы опять и опять проникали в нее, наполняя и подталкивая к краю пропасти.

Он оторвался от ее груди и прохрипел:

— Давай же, Пандора! Я хочу, чтобы ты кончила прямо сейчас!

Пандора не обратила особого внимания на его слова и не пыталась понять их смысл. У нее внутри словно взорвалось что-то, волны экстаза накрыли ее с головой и понесли в океан блаженства.

Руперт жадно поглощал красоту ее разгоряченного лица, продолжая погружаться в нее пальцами и щекотать бугорок, пока она не упала без сил на его плечо, ее волосы накрыли его золотым потоком.

Он прижался лбом к ее влажному плечу, тяжело дыша и стараясь совладать с собой, но безуспешно.

Его белье неприятно намокло. Господь всемогущий, одно прикосновение Пандоры, и он готов взорваться прямо ей в руку, словно какой-то юнец! Ничего подобного Руперт давно не испытывал, если вообще такое когда-то было.

Это все она конечно же. Прекрасная, лакомая и соблазнительная Пандора. Даже ожоги не портили ее прелестной попки, он не помнил, чтобы когда-нибудь с таким удовольствием дотрагивался до столь обольстительных полушарий, груди, потаенного местечка между ног!

Боже милостивый, если он не покинет эту комнату в ближайшее время, он кончит прямо в панталоны от одних размышлений о ее прелестях!

Именно эти прелести забрали в плен Мейбери и Стэнли год тому назад? И погубили их обоих, доведя до такого безумия, что они отняли друг у друга жизнь в алчной попытке оставить страстную Пандору только себе?

Неужели подобная судьба уготована и ему?

Пандора медленно приходила в себя, каждый мускул болел, она чувствовала такую слабость и блаженство, что не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Но она должна двигаться. Не может же она всю ночь провести у него на коленях.

Однако важнее понять другое. Естественно ли то, что произошло с ней сейчас? Ее глаза широко распахнулись, и она уставилась в лицо Руперта, пока неведомые ранее волны удовольствия прокатывались по ее телу, горячие, неконтролируемые. Страсть захватила с головой, она не могла остановиться, снова и снова поднимаясь и опускаясь на ласкающие пальцы.

Но на лице Руперта было написано такое страдание, словно он испытывал боль, а не экстаз, в который целиком и полностью погрузилась Пандора.

Она тоже это заметила, когда медленно подняла голову и посмотрела на него.