Богиня охоты - Тесса Дэр Страница 32

Люси зажала рукой рот, чтобы не расхохотаться. И эту девушку Тоби считал скромницей!

— Не может быть!

— О, все было именно так, как я рассказываю! — заверила ее София, прижав руку к сердцу. — Сначала Жерве нарисовал меня, а потом раскрасил.

— Вы хотите сказать, что он написал ваш портрет?

— Нет, нет. Он именно раскрасил меня, расписал мое тело красками. Я разделась донага и легла на кровать, а он взял палитру и стал расписывать меня. Жерве сказал, что у меня белая гладкая кожа, что она похожа на чистый холст. Он нарисовал виноградную лозу на моем животе, а здесь… — София показала на грудь, — цветы: орхидеи и лаванду. — Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Я сказалась больной и отказывалась принимать ванну целую неделю.

Люси слушала ее, открыв рот от изумления. Она на время лишилась дара речи, хотя на языке у нее вертелись вопросы. Что ощущала София, когда кисточка Жерве прикасалась к интимным местам ее тела? Чувствовала ли она такое же покалывание и ноющую боль, которую испытывала Люси в платяном шкафу? И еще — неужели мистер и миссис Хатауэй никогда не слышали о том, что юную девушку нельзя оставлять наедине с мужчиной? Тем более с художником… София снова легла на спину и прижала руки к груди.

— О, Жерве, — прошептала она, — он так любил меня! Он всегда шептал мне «je t'aime» и «je t'adore, ma petite», [1]когда мы занимались…

София вдруг замолчала.

— Чем занимались? — спросила Люси.

София бросила на нее невозмутимый взгляд.

— Разве вы не понимаете чем?

— О да, конечно, понимаю… — покраснев, пробормотала Люси. — И вас ни разу не застали вместе за этим занятием?

«О Боже, — думала Люси, — и я еще считала себя опозоренной!» Возня в платяном шкафу не шла ни в какое сравнение с интимной связью Софии со своим учителем живописи. С французом! Общество никогда не простило бы ей эту связь, если бы о ней вдруг стало известно. И Софии не помогло бы даже богатое приданое. Если бы разразился публичный скандал, ни один джентльмен не взял бы ее в жены.

Люси встрепенулась. Тоби никогда не женился бы на Софии, если бы узнал о ее похождениях.

— О нет, — ответила София. — Мы были очень осторожны. Однако нам пришлось расстаться. Мы поссорились, и Жерве уехал.

— Поссорились? Из-за чего?

— Сэр Тоби попросил у моих родителей разрешения ухаживать за мной, и это очень обрадовало их, а меня привело в полное отчаяние. Я сказала Жерве, что готова бежать с ним из дома. Мы могли бы купить маленький домик на берегу моря, пожениться и жить вместе, занимаясь днем живописью, а ночью предаваясь страсти. Для меня такая жизнь была бы райским блаженством. Но Жерве отказался.

— Но почему, если он любил вас?

— Он сомневался в том, что я смогу довольствоваться столь скромным образом жизни. Жерве сказал, что рано или поздно я пожалею о своем безрассудном поступке. Бедность и скандал, который разразится в обществе, омрачат радость семейной жизни. Я пыталась переубедить его, говорила, что он ошибается. Но Жерве твердо стоял на своем. Я умоляла его уступить мне, плакала, ломала руки, целовала его как безумная. Но все было напрасно. В конце концов я сказала ему, чтобы он оставил меня. И Жерве уехал. — София закрыла руками лицо. — О, Жерве, любовь моя, прости меня!

Она заплакала.

Люси налила себе еще бокал кларета.

— Я узнала, что такое подлинная страсть, Люси, — промолвила София, немного успокоившись. — И теперь я не знаю, смогу ли жить в скучном браке, одобряемом обществом. Если я выйду замуж, мне придется завести любовника. Но мысль об этом кажется мне такой отвратительной…

— Значит, вы не испытываете страсти к Тоби? — пришла к выводу Люси.

— Какая там страсть! Он говорит, что увлечен мной, а сам даже не смотрит в мою сторону. Да, сэр Тоби порой целует мне руку, делает комплименты, но этим его ухаживания и ограничиваются. Все это так пресно, так скучно. Я не чувствую, что его физически влечет ко мне. — София села. — Я не питаю иллюзий, не жду дикой страсти, настоящего экстаза, который я познала в объятиях Жерве. Я понимаю, что такое можно испытать лишь раз в жизни.

— Правда? Всего лишь раз? — наморщив нос, спросила Люси.

— Но если бы сэр Тоби заронил в мою душу хотя бы лучик надежды, если бы он был способен на красивый пылкий роман… О, как счастлива я была бы! Но нет, он не пытается сблизиться со мной! Сегодня во время игры я не стала прятаться. Я досчитала до десяти и вернулась в гостиную.

— Да? И что же вы сделали?

— Я вела себя самым бесстыдным образом. Я сказала, что помогу ему считать до ста. Тоби, который в это время сидел на диване, только улыбнулся, услышав мои слова. «Вы не должны подглядывать», — заявила я и наклонилась к нему так, что едва не выскочила из платья. Но вместо того чтобы заключить меня в объятия, он закрыл глаза руками! Нет, вы можете себе это представить? Тогда я отвела его руку в сторону и прижала к его глазам свою ладонь. И знаете, что он в этот момент вдруг выпалил?

— Заговорил о геометрии?

— Нет, куда хуже! Он заговорил о вас!

— Обо мне? — ахнула Люси.

У нее вдруг закружилась голова. Или это комната закружилась вокруг нее? Как бы то ни было, но ей хотелось, чтобы этот счастливый миг длился всю вечность. Она поднесла бокал к губам и залпом выпила вино.

— Да, о вас. Он убрал мою руку, легонько сжал ее и сказал: «Пойдемте искать Люси». В этот момент я почувствовала, что ненавижу вас. — София сердито посмотрела на Люси, а потом перевела взгляд на полупустой графин с вином, стоявший на столе. — Вы собираетесь в одиночку выпить все вино? Знаете, если бы вы поделились со мной кларетом, моя ненависть к вам наверняка поутихла бы.

Люси улыбнулась. Ей не было никакого дела до чувств Софии Хатауэй. Главное, что Тоби вспомнил о ней, произнес ее имя. Она налила бокал вина и протянула его Софии.

София медленно осушила бокал и потребовала, чтобы Люси наполнила его вновь.

— Вы выпили больше, чем я. Это несправедливо, — заявила она в ответ на удивленный взгляд Люси.

Люси снова налила ей кларета. Мысли у нее путались. Тоби не испытывал страсти к Софии. А Софии нужен был не Тоби, а Жерве… Значит, Тоби ниспослан Люси свыше в ответ на ее горячие мольбы. Небеса смилостивились над ней, и с ее стороны было бы большим упущением не воспользоваться этим. Ведь София любит своего художника, а вовсе не Тоби.

— О, Жерве, — простонала София, поднося бокал к губам. — Если бы я могла… Но это невозможно. Мы живем в разных мирах.

— Вы не правы. Нужно только захотеть. Вы должны написать ему.

Люси отодвинула поднос с ужином и достала из ящика письменного стола лист бумаги и перо.