Между ангелом и ведьмой. Генрих VIII и шесть его жен - Маргарет Джордж Страница 32

Удовлетворенный успешно проведенными переговорами, король перебрался в свои смертные покои. Он удалился туда вскоре после наступления нового — 1509 — года и уже больше ни разу не покидал их. Местом земного упокоения он избрал опочивальню Ричмондского дворца.

Однако видимость его благоденствия всячески поддерживалась. Король не умирал, он лишь испытывал недомогание; не одряхлел, а всего-навсего переутомился и просто нуждается в отдыхе. Ежедневно он посылал за мной, и я проводил по нескольку часов у его постели, но отец упорно отказывался доверить мне нечто важное. Он должен был до конца сыграть свою роль, как и я свою.

Мне не следовало замечать его расточительной уступки угасанию жизненных сил: в опочивальне жарко горел наполненный поленьями камин и стояла африканская жара. Тем более запрещалось выказывать недовольство удушливым запахом ароматических добавок и ладана, заглушавшим тяжелый дух смертельной болезни. Самым противным, почти тошнотворным казался там аромат роз, но в результате я привык и к нему… до известной степени. Мне полагалось всегда быть бодрым и жизнерадостным, проявляя бездумную невосприимчивость и черствость, кои однажды предрек мне отец.

Шикарные большие окна с множеством мелких прозрачных стекол, сверкающих чистотой, подобно драгоценному, оправленному в рамы хрусталю, закрывали плотные портьеры, которые не пропускали яркий свет. Со своего ложа отец мог бы видеть луга и небеса, но предпочел отказаться от этих красот. Он лежал на объемистой кушетке, обложенный подушками. Рядом неизменно высилась стопка чистых платков. Иногда больной начинал вялый разговор, а чаще молча и печально созерцал распятие над маленьким алтарем, устроенным в дальнем конце опочивальни. Король стал крайне набожным, как все Ланкастеры, — хотя не столь безумным, сколь его предшественник Генрих VI.

— Вчера во время трапезы я заметил у вас в руках странную вилку, — внезапно прошелестел он.

Его голос звучал так слабо, что я с трудом расслышал его.

— Верно, — ответил я.

Вся молодежь при дворе уже пользовалась вилками.

— Французская мода, — мечтательно произнес он. — Французы бывают чертовски изобретательны. Надо же додуматься до такого — есть миниатюрным трезубцем… М-да… хитроумное новшество. Король Франции когда-то помог мне спастись от гибели. Вам известно об этом?

— Нет, сир.

Почему старики всегда так многоречивы? Разумеется, тогда я поклялся, что сам никогда не буду таким.

— Когда я жил в изгнании, король Ричард подкупил герцога Бретани, вернее, герцогского казначея, Пьера Ландуа. В обмен на мою жизнь он обещал Ландуа доходы не только от моего графства в Ричмонде, но и от владений всех моих сторонников. Ха!

Легкий смешок вызвал у отца приступ удушливого кашля. Он завершился жуткими булькающими звуками. На простыни выплеснулась кровь. Отец помотал головой и передернулся от холода.

— Позвольте, я достану еще одно покрывало для вас, — быстро проговорил я, взяв сверток, положенный в изножье.

Разворачивая его, я не сразу понял, что это. У меня в руках оказалась львиная шкура, сохранившаяся с того устрашающего представления с мастифами, что король устроил много лет тому назад. С кушетки свисал длинный львиный хвост с кисточкой на конце, похожей на декоративную.

— Лучше. Так лучше, — прошептал отец. — Французский король… он подсказал мне, где я буду в безопасности. И оказался прав. Я выжил. Сначала я бежал от Ландуа, хотя это не представляло сложности. Я просто переоделся в платье моего слуги. Прямо в лесу. И мы галопом помчались к французской границе. Бретань тогда не входила в состав Франции, как вы знаете, — добавил он.

— Да, знаю.

Внимательно рассматривая отца, я пытался разглядеть в нем черты того юного валлийца, искателя приключений. Но видел лишь старика, дрожащего под грудой одеял в жарко натопленной опочивальне.

— Французы могут быть нам как друзьями, так и врагами. Они в свое время предоставили мне безопасное убежище, но когда я стал королем, приютили у себя герцога Суффолка, Эдмунда де ла Поля.

— Белую Розу, — с горечью произнес я. — Фаворита йоркистов.

— Они не только дали ему кров, но даже признали его законным королем Англии и приняли со всеми достойными королевской особы почестями! Да, он красиво пожил при французском дворе. Но в конце концов мне удалось заставить этого лживого француза выдать его. Теперь Суффолк сидит в Тауэре. И пока он жив, вы будете подвергаться опасности.

— Несмотря на то, что мы держим его в заточении?

— Вам придется казнить его, — прозаично произнес отец. — Его жизнь для вас непозволительная роскошь.

Я оторопел. Как можно казнить человека за то, что в его жилах течет кровь рода, незаконно (или законно) рвущегося к власти?

— Я не могу! — в ужасе воскликнул я. — Он же ни в чем не виноват!

— Он существует. Этого достаточно.

— Нет!

— Он сбежал за границу и позволил, чтобы при иностранном дворе его величали королем Англии. Он вынашивает изменнические замыслы.

— Замысел еще не преступление.