Три ночи - Дебра Маллинз Страница 32

Это была его брачная ночь. Люсьен сидел без рубашки и без сапог с бокалом бренди в руке и глядел на пляшущие в камине языки пламени. Они приехали в его лондонский дом сегодня ближе к вечеру, и с каждым часом, приближавшим этот момент, нарастала его тревога. Он слышал движение Эвелин в смежной спальне и гадал, чем она занята. Переодевается? Расчесывает волосы? Или, как и он, просто не может найти покоя?

Ему следовало бы находиться там и заниматься с ней любовью, а не мучиться здесь, в своей спальне. Но Эвелин ясно дала понять, что отвергнет все его попытки предъявить свои права мужа, а ему совсем не хотелось усугублять их отношения, настаивая на выполнении супружеских обязанностей.

Эвелин считала его жестоким, бессердечным, эгоистичным, холодным. Но уж холодным он не был совершенно точно. Люсьен мечтал, чтобы Эвелин была с ним, разгоряченная, сгорающая от желания... Но он понимал всю несбыточность своей мечты из-за витающего между ними призрака отца Эвелин.

И она не доверяла ему. Это особенно уязвляло его.

Люсьен посмотрел на свою руку, которую спиралью обвивал шрам от кисти до локтя. Он вспомнил день, когда это случилось. Тогда он взбунтовался против Следжа, против его жестокости. Этот подлец уже третий день подряд избивал его плетью просто так, без причины, и Люсьен рассвирепел. Несмотря на обжигающую боль, он ухватил рукой плеть, позволив ей, словно змее, обвить свою руку, и, к большому удивлению экипажа, сильным рывком заставил Следжа растянуться на палубе.

Люсьен дорого заплатил за это. Следж привязал его к мачте и стал охаживать по спине плетью-девятихвосткой, сдирая кожу с ребер. Затем он окатил его ведром морской воды и снова принялся избивать, пока Люсьен не потерял сознание от боли. Позже он узнал, что оставался привязанным к мачте в течение двух дней без еды и питья и каждые два часа Следж возвращался с плетью для того, чтобы нанести еще несколько ударов, а затем облить раны соленой водой. Только каким-то чудом Люсьену удалось выжить.

Он провел в том аду долгих четыре года, пока его не вызволили из этого ужаса пираты.

Способна ли Эвелин постичь меру его страданий? Может она представить себе все это зверство и то, что единственным стимулом, удерживавшим его от смерти на том корабле, были мысли о мести?

Возможно, она права, что не доверяет ему. Но он же пощадил ее отца, хотя и был полон решимости убить его, когда появился в их доме. Увезти семью барона, оставить его прозябать в одиночестве – это единственное, на что он решился, чтобы не отвратить от себя навсегда Эвелин.

У него отняли все, и он имеет право на справедливое возмездие.

Из соседней комнаты донесся тревожный вскрик, вслед за которым последовал грохот. Люсьен поставил бокал и бросился к смежной двери. Распахнув дверь в комнату Эвелин, он увидел ее лежащей на полу, а рядом опрокинутый столик и разбитую вазу. Когда он подбежал к ней, Эвелин уже поднялась на колени.

– Что случилось? – спросил Люсьен, помогая ей подняться.

– Ничего страшного, – смущенно ответила Эвелин. – Я проходила мимо и зацепилась ночной рубашкой за угол стола, он упал, а я споткнулась об него.

– Ты не поранилась? – Люсьен осмотрел ее руки.

– Нет, все в порядке. Правда. – Эвелин оттолкнула его руки. – Это просто глупая случайность.

Раздался стук в дверь.

– Миссис Дюферон, с вами все в порядке? – спросила ее служанка.

– Да, конечно. – Щеки Эвелин все больше покрывались краской смущения. – Я чувствую себя так глупо!

– Не двигайся. – Люсьен подошел к двери и чуть приоткрыл ее. – Все в порядке, Пегги. Жена споткнулась, только и всего.

Удивленная его присутствием в спальне Эвелин, служанка округлила глаза, но тут же опустила их и присела в реверансе.