Поездка в Испанию - Ребекка Уинтерз Страница 32

Расхаживая по залам музея, Рейчел перебирала в памяти этот разговор и радовалась, что брат ее, слава Богу, обрел заслуженное счастье. Полотна великих испанских мастеров смотрели на нее со стен в гулкой, торжественной тишине (их привезли сюда на время из Прадо), но Рейчел не чувствовала нужного настроя, чтобы оценить их по достоинству. Лишь беглый взгляд бросила она на шедевры Эль Греко: насыщенный, темный колорит, трепещущая, бурная жизнь, глубокая драма на каждом холсте — все это так живо напоминало ей необычный, загадочный характер сеньора де Рьяно... Она невольно стала изучать каждую деталь, башни и дома, удлиненные лица, и боль ее только усиливалась.

Как и эти изумительные картины, Винсент наделен некими неуловимыми, редкими качествами — их нет у других мужчин, и именно они отзывались в ее душе. Укоряя себя — она так поглощена своей любовью, что не в силах сосредоточиться на бессмертных произведениях искусства, которых, быть может, никогда больше не увидит, — Рейчел направилась к выходу: Брайан, наверно, уже ждет ее. Но одна картина в последнем зале приковала ее внимание, и она застыла на месте: «Похищение сабинянок...» Беспомощные жертвы, преследуемые похитителями, несутся подобно встревоженным животным. Саркастический словесный пассаж Винсента ей вслед, когда она убегала из его апартаментов... Как передан испуг, страх на лицах сабинянок!.. Вот так же страшится власти Винсента все ее существо. Останься она на всю ночь с ним, в его объятиях, — тайна ее перестала бы быть для него тайной. Разве смогла бы она скрыть, как отчаянно его любит? А пресытившись, что он испытывал бы к ней? Жалость, ничего больше. Вот почему она убежала.

— Сравнение более чем удачное, не так ли, pequena?

Он, Винсент! Сердце Рейчел так застучало, что она побоялась — он услышит. Что он здесь делает? Она обернулась, чтобы спросить об этом, но... о Боже! — как он хорош... ее захватила его мужественность и то, как глаза его блуждали по ее лицу и фигуре. Она растеряла все слова. Кажется, месяцы прошли, а не дни, с того момента, как она последний раз видела сардонический изгиб этих губ. Она помнит их вкус, их жар...

— Я приехал в Севилью по делам и решил проведать мою маленькую Луизу, но Мария мне сказала, что Кармен взяла ее и ушла к подруге, — сообщил он спокойно, явно догадываясь, о чем она думает. — При мне как раз позвонил ваш брат — что запаздывает; просил послать за вами машину. — Он с небрежной элегантностью пожал плечами. — Но я свободен, вот и предложил свои услуги.

— Как мило с вашей стороны, сеньор, но вовсе не стоило, — натянуто откликнулась Рейчел, избегая его взгляда. Ехать в его машине, наедине с ним, пусть это всего лишь короткая дорога до дома, — эта мысль и волновала ее, и страшила. — Благодарю, но, знаете... если Брайана долго не будет, я и сама... посмотрю тут еще кое-что, а доберусь на такси.

— Тем более что домой вы не поедете. Пока вы отсутствовали, был еще один звонок. Похоже, к вам гость, и он горит нетерпением вас видеть и ждет... Ну, да вы знаете где. Я подброшу вас — мне по пути в Аракену.

— Гость?. — Рейчел, ошарашенная, смотрела на него. — Какой гость?

— Человек, за которого вы собираетесь выйти замуж.

— Стэфан?

Только сейчас до нее дошло, что кругом люди и они, кажется, больше интересуются их беседой, нежели картинами.

— Если это он — управляющий в «Кеннеди плаза», то да.

Стэфан здесь?.. Она поверить не могла. Лиз предупреждала ее о такой возможности, но она так далека теперь от него, что вообще забыла о его существовании.

— Я... я очень сожалею, что опять причинила вам неудобства, сеньор. Пожалуйста, примите мои извинения. Я сама доберусь до отеля. — И проскользнула мимо него к дверям, молясь про себя: «Такси! Такси!.. Пусть оно окажется прямо у входа!»

Однако он без труда настиг ее и схватил за руку, произнося проклятия таким тоном, что Рейчел зарделась, хоть и не поняла смысла. Пришлось выйти из музея с ним вместе сквозь череду такси туда, где была припаркована его «лагонда». Вот так же все произошло, когда он следовал за ней из Кармоны и не оставил ей иного выбора, кроме как отправиться к нему домой. Только мотор не сразу же завел — единственное отличие.

— У вас нет никакого права приставать ко мне прилюдно и насильно уводить, словно какого-то преступника.

— Вы дали мне это право, когда три ночи назад по собственному желанию пришли ко мне в спальню и позволили заняться с вами любовью.

— Вы знаете, почему я пришла к вам! — вспыхнула Рейчел. — Как и то, что мы... не занимались любовью!

— Если вы имеете в виду, что мы не закончили то, что вы начали, когда появились, как призрак, с развевающимися волосами и сверкающими фиолетовыми глазами, — я, пожалуй, соглашусь, — парировал он, довольно, впрочем, добродушно. — Но мы определенно занимались любовью — а чем же еще? — с самого момента встречи. Силы покинули меня, я ни одного движения не мог сделать — все плыло у меня перед глазами. А то не позволил бы вам ускользнуть, и мы до сих пор были бы вместе в постели, испытывая восторг.

— Это неправда! — Голос ее дрожал, ибо он открыто выразил то, мысли о чем не отпускали ее.

Он будто и не слышал.

— А что вытолкнуло вас из моих объятий? Запоздалая атака совести? Вспомнили о ночах, проведенных с вашим женихом, и...

Но она не дала ему договорить:

— Никогда — слышите, никогда! — Стэфан не был моим женихом!

Он вздохнул так шумно, что от нее это не укрылось. Тело его напряглось, потом расслабилось, он завел мотор, и они сорвались с места и помчались, обгоняя одну машину за другой, будто за ними гнались.

Потрясенная новостью и теми невозможными выводами, что он сделал из-за появления Стэфана, Рейчел притихла и лишь вцепилась в подлокотник: Винсент так лихо входил в повороты, что деревья качались. К великому ее облегчению, они въехали в центр города, и ему волей-неволей пришлось сбавить скорость: разгар дня, движение прямо зверское.

— Ваши любовные уловки... — начал он отрывисто, — я не прощаю, конечно. Но могу понять его... как страстно он желал добиться от вас ответного чувства. — Еще одна неразборчивая испанская фраза слетела с его губ. — Очевидно, вы покинули Нью-Йорк после ссоры, даже не дав ему возможности объясниться.

— Очень вам благодарна, что вы так ясно расписали мне ситуацию, сеньор. Не знай я вас, подумала бы, что передо мной один из лучших адвокатов Севильи. Один короткий разговор по телефону — и для вас уже нет тайн. Кармен была права. — Он довел-таки ее до белого каления. — Вы невыносимы!

Рука его скользнула к ее руке, крепко стиснула дрожащие пальцы — разгневался, видите ли! Рискнуть и убрать руку — так он, пожалуй, применит силу.

— Если между двоими возникло уже какое-то понимание, в моей стране это обязывает. Не надо даже звонить через моря и океаны...

— Но сейчас нет речи о вашей стране! — И она отдернула руку, слишком взволнованная ощущением его большого пальца на своей ладони, чтобы выдерживать его дольше. — Признаться, было время, когда я подумывала за него выйти, но...