Деревенская сюита - Анна Зубавина Страница 32

Громко щелкнул кнопкой отключения электрочайник. Катя очнулась от воспоминаний.

«Сейчас чаю попьем, а потом мне надо придумать, как дом немного прогреть, — решила она. — Навряд ли, похолодание долго продержится, только июль к концу идет!»

— Пойдемте чай с пряниками пить! — позвала Катя бабу Любу с Сонечкой.

— Мамочка, я так люблю пряники! — дочка с радостью взобралась на кухонную табуретку.

— Солнышко, ручки сначала помоем, а то ты с Шерри играла. Ты ведь знаешь, что перед едой руки надо мыть?

— Не буду мыть, в умывальнике вода холодная. Не хочу холодной мыть, теплой хочу! — закапризничала Сонечка.

— В умывальнике вода не холодная, а нормальная, комнатной температуры, — строго сказала Катя. — Не надо быть неженкой. Будем закаляться! С 1 октября, через 2 месяца, ты пойдешь в детсад. А туда неженок не берут.

— А почему? — насупила бровки дочка.

— Неженки без конца болеют!

Сонечка нехотя слезла с табуретки и пошла к умывальнику.

— Катя, милок, может, ко мне пока перейдете, а? — робко спросила баба Люба. — У меня теплее. Уйдет холод, и опять к себе в дом вернетесь!

— Нет, нам с Сонечкой у себя дома удобнее. И давайте, в конце концов, чай с пряниками пить!

В последнее время все они пристрастились к пряникам. Их привозили в магазин с Дубского хлебозавода — мягкие, душистые, в белой хрусткой сахарной глазури. Мятные, имбирные, любые — они были необычайно вкусны!

* * *

После чаепития Катя, собравшись с духом, решила поговорить с бабой Любой об одном важном деле.

— Сонечка, иди под одеяло, я тебе мультики включу! — увела она с кухни дочку.

Катя включила в комнате телевизор, поплотнее укутала ее одеялом и вернулась на кухню.

«Была не была!» — выдохнула про себя Катя и решительно посмотрела на старую женщину:

— Баба Люб, мне с тобой поговорить надо. Только ты не сердись сильно. Мне плохо, когда ты сердишься!

— Говори, не укушу я тебя.

— С кем мне дочку оставлять, пока детский сад не заработает? — Катя потерла раскрасневшееся лицо. — Вдвоем с тобой мы со всеми делами справлялись, везде успевали. Но теперь я рано буду уезжать на работу и пока не знаю, во сколько буду оттуда возвращаться! Ты не совсем здорова. Управляться с домашними делами и Сонечкой тебе будет тяжело. — Она немного помолчала и подняла на старую женщину умоляющий взгляд. — Может, посоветуешь мне, кто из местных согласится за дочкой посмотреть? Из надежных? Я уплачу!

Баба Люба задумчиво жевала сухими губами и молчала.

«Все, сейчас начнется! Хорошего не жди — вон, как старая грозно молчит!» — со страхом подумала Катя, но глаз не опустила.

Гнетущее молчание затягивалось. Наконец, баба Люба негромко заговорила:

— Хотела я встать и уйти молча! Таких обидных слов я от тебя, милок, не ждала, — старая женщина скорбно вздохнула и продолжила, — но поняла, что не со зла и не от глупости ты мне эти слова сказала. Боишься, что слягу я!

— Прости… — вскинулась Катя.

— Нет, ты выслушай, что я тебе скажу! — протестующее выставила ладонь баба Люба. — Вот слягу, тогда и будешь дочке няньку искать. А пока я на своих ногах хожу, чужого человека возле Сонечки в наших домах не будет! Димка подлечил меня — нормально себя чувствую. Справлюсь!

— Я как лучше хочу!

— Как мне лучше, я сама знаю. Тебе на работу завтра, вот и готовься! Поди, и не собиралась еще, — властно забубнила пришедшая в себя старая женщина.

Кате оставалось только смириться. Она тяжело вздохнула и решила: «С Димой еще посоветуюсь. Врач все же!»

— Баба Люб, а у тебя камина, случайно, нет? — выключая плитку, спросила Катя.

Вдруг ее взгляд уперся в кухонную дровяную плиту, оставшуюся «в живых» по капризу старой хозяйки.

Катю внезапно осенило: «Вот оно, мое спасение от летних холодов и, возможно, не только от летних!»

Она подошла к плите, провела рукой по еле заметным трещинкам в штукатурке. Присела, открыла тяжелую дверку топки, заглянула. Залезла рукой в поддувало. Подвигала задвижкой дымоходной трубы в стене. Задвижка поддалась, но с трудом.

— Никак плиту растопить хочешь? — подала голос баба Люба.

Катя поспешно выпрямилась. Глаза ее блеснули надеждой:

— Да, хочу!

— Нет, милок, погоди! — решительно замотала головой старая женщина. — Плиту сколько времени уже не топили, ее смотреть надо. Так и угореть недолго!

— Как мне теперь быть?! — сникла Катя. — Я прямо сейчас хотела попробовать. Топлю же я баню, научилась!

— Тьфу ты, дурная девка, — рассердилась баба Люба. — Кто тебе в непогоду вечером печку смотреть пойдет? Думаешь, это быстро?!

— Я договорюсь! Ты только подскажи, кого попросить.

— А денег много ли у тебя имеется? — напрямую спросила старая женщина. — Кто знает, сколько печник запросит, может и не хватить!

— Не очень! На черный день, — Катя озабоченно наморщила лоб. — Попробую с печником договориться, может, и не возьмет много. Да я ведь теперь работать буду!

Баба Люба нахохлилась, как старая наседка, но перечить больше не стала.

— Колька-тракторист хорошо в печном деле разбирается, — хмыкнула она. — Но так он тебе и разбежался на ночь глядя, плиту дровяную глядеть! К телевизору, чай, намертво прирос, не оттащишь!

Катя быстро оделась, схватила непросохший зонт, сумку и взялась за ручку двери:

— Я все-таки попытаюсь!

— Ладно, беги, — махнула рукой баба Люба и тяжело вздохнула. — Я пока старый камин от себя из чулана принесу.

* * *

Катя устало возвращалась с Верхнего порядка от Кольки-тракториста. Тропки и обочины дороги раскисли от непрерывно моросящего дождя, асфальтовое покрытие украсили разнокалиберные лужи. Идти было трудно, от напряжения у нее ломили ноги.

Баба Люба оказалась права. Уговорить тракториста Кольку выйти из дома в непогоду вечером Кате не удалось. Она и на жалость давила, и двойную цену за работу предлагала. Уперся Колька-тракторист рогом в землю — нет, и все!

Но и Катя не торопилась отступать — не один день в деревне живет, а уже третий месяц пошел! Научилась еще кое-чему, а не только плакать. Она удовлетворенно улыбнулась.

Сговорились они с Колькой-трактористом на завтра, после обеда, за полуторную цену. Придет он, дымоход проверит. Если надо, прочистит и трещины на печке замажет. Опять же — если потребуется.

Сколько нервов Катя потратила — не передать словами! Но своего добилась.