Пламенный лед - Татьяна Минаева Страница 32

Обернувшись на шорох, Ксюша заметила стоящую в дверях Лизу.

Девушка настороженно перевела взгляд с Синициной на папку в руках Макса и негромко спросила:

- Ксения Владимировна, Вы с нами не летите?

- Не лечу. - Если Ксюша и ощущала вину, то только перед этой девушкой. Она видела, как при ее словах Лиза замерла, в глазах промелькнул испуг.  – На лед тебя выведет Макс.

Лиза кивнула и отвела взгляд. У нее даже сил не хватило что-либо ответить Синициной.

- Пойдем, Лиз.

Макс встал с дивана и взял девушку за руку. Ладошка у нее была совершенно безжизненная, а пальцы настолько холодные, что Макс в каком-то инстинктивном порыве аккуратно сжал их, стараясь согреть. Новость Лизу совсем не обрадовала, он понимал это, но к собственному удивлению никакого злорадства не испытывал.

- Пойдем, - смирившись, выдавила фигуристка и поплелась за мужчиной.

***

- Ты что тут делаешь? – Миронов чуть не подскочил на постели, когда к нему в палату зашла Ксения.

- К тебе пришла, - как ни  в чем не бывало отозвалась девушка. – Или ты мне не рад?

- Я вижу, что ты ко мне пришла. - Он, морщась, спустил с постели ноги и тут же скривился от боли. – Какого дьявола ты пришла, когда ты должна быть в аэропорту?

- Вообще-то уже не должна была. - Она пожала плечами, а на недоуменный взгляд Евгения добавила: - Самолет взлетел пятнадцать минут назад.

- Где ребята? – Он ухватил ее за руку, когда Синицина хотела убрать в тумбочку купленные ею для Жени предметы личной гигиены.

- Если ты про Макса, Лизу и Алису…

- Да, я про них! – Гневно сверкнув глазами, Миронов сильнее сжал руку Ксюши. Он с ума сходит от беспокойства, а она тут с этой… зубной щеткой! От невозмутимого вида Ксении Евгений с каждой секундой заводился все больше, а ей, казалось, все равно.

- Подозреваю, что они в самолете. - Она посмотрела на его пальцы и, подняв взгляд, проговорила: - Вообще-то ты делаешь мне больно.

Миронов тут же выпустил ее руку и шумно втянул воздух, пытаясь успокоиться.

- Сейчас ты возьмешь билет на утренний рейс до Екатеринбурга и завтра же вылетишь туда, - тоном, не терпящим возражений, сказал мужчина.

- А вечерним ты полетишь следом? – Ксения усмехнулась и покачала головой. – Ну уж нет. Ребята справятся сами, не маленькие. А ты будешь лежать тут, пока врачи с уверенностью не скажут мне, что с тобой все в порядке, и ты можешь валить на все четыре стороны.

- Ты о Лизе подумала?

- Лиза не ребенок. - Усевшись на край постели, Ксюша положила свою ладонь поверх ладони Евгения. – Она справится.

- Я тоже не ребенок.

Он все еще злился, но нежные руки Ксюши действовали магическим образом.

- Не ребенок. - Она вздохнула. – Только за тебя я беспокоюсь куда больше, чем за Лизу. Куда больше, чем за кого-либо. - Их взгляды встретились на долю секунды, а затем Ксюша отвернулась. Поднялась и взяла пустую чашку с  тумбочки. – Я принесу кипятка.

Москва, 2007 год

Женя зашел в палату и сразу встретился глазами с девушкой, лежащей на кушетке. Ее длинные русые волосы были рассыпаны по плечам, в как никогда серьезных карих глазах застыла грусть.

- Вот, привел к тебе гостя, - сказал мужчина в белом халате, обратившись к своей пациентке.

С Женей они были похожи: рост, глаза, даже в чертах лица улавливалось мимолетное сходство. Возможно, именно поэтому Ксюша испытывала к врачу симпатию. Она знала, что Егор – двоюродный брат ее тренера, несколько раз видела его в школе, но общение их всегда ограничивалось приветственными фразами. Всегда, до недавнего времени. В ответ на его добрую улыбку девушка приподняла уголки губ, но выражение глаз осталось неизменным.

- Жень, зайди ко мне потом.

- Зайду, - ответил Миронов, и Егор ушел. - Как ты? – спросил Женя негромко, присаживаясь на стул возле ее кровати.

- Не знаю. - Она дернула плечиком. – Как-то…

- Ясно. - Миронов неловко накрыл ладонь девушки своей рукой. – Все образуется, Ксеня.

Она едва заметно усмехнулась и покачала головой.

- Вряд ли. Вы же понимаете, что разрыв связок - это серьезно.

- Ты давай духом не падай. - Он жал ее руку. – Ты восстановишься и…

- Вы моих родителей видели? – Не дав ему договорить, она посмотрела мужчине в глаза.

- Нет.

Евгений вглядывался в ее лицо, пытаясь понять, о чем она на самом деле хочет его спросить, но не понимал. Он видел, как ее родители садятся в машину, припаркованную  неподалеку от ворот клиники, видел, как они отъезжают. Видел и не стал подходить. Специально не стал.

- Они приходили.

- Они же твои родители, - подбадривающее улыбнулся Миронов.

- Да. - В ее голосе, напротив, сквозило какое-то сожаление. – Они мои родители. - Девушка горько вздохнула и вытянула свою ладошку из рук тренера.

Женя тоже вздохнул. Без лишних слов было понятно, что особой радости от визита отца и матери Ксюша не испытывает. Опять поругались? – С легким неодобрением спросил Женя, и девушка молча опустила взгляд. - Я тебе кое-что принес. - Он достал из пакета большого зайца с длинными забавными ушами и протянул Синициной. – Только не подумай, что я тебя ребенком считаю, - поднял руки в примирительном жесте. – Просто не знал, чем порадовать.

- Спасибо. - Ее губ наконец коснулась слабая улыбка. Она расправила зайцу уши и посадила его рядом с подушкой. – И спасибо, что Вы пришли.

- Ксеня… - Он опять взял ее за руку. – Давай на «ты». Просто Женя, хорошо?

- Хорошо. - Она смутилась, но руку не убрала. - Спасибо, что ты пришел, Женя.

Москва, декабрь 2015 года

Ксюша втащила в палату раскладушку и, осмотревшись, поставила ее у стены. В тишине, ни разу не взглянув на Женю, разложила и только после этого посмотрела на него.

- И что это за номер? – Он, похоже, был далеко не в восторге.

- Это не номер, а раскладушка, - бросила она, выходя из палаты.

Вернулась, неся в руках подушку и комплект постельного белья. Положив все это на стул, она начала застилать себе спальное место.

- Ксеня, иди домой. - Миронов откинул одеяло и, морщась, встал.

- Сдурел?! – Девушка мигом оказалась возле него. – А ну быстро ложись обратно! – Она помогла ему усесться, а потом поправила подушку. – Говоришь, что не ребенок, а ведешь себя, как маленький.

- Может, ты и утку мне предложишь?

Женя был мрачнее тучи. Он и так-то всегда ощущал себя рядом с ней слишком взрослым, слишком старым, слишком… А теперь она еще и нянчиться с ним собралась. Меньше всего он хотел казаться Ксюше немощным и больным.