Черный Роберт [= Тайна королевы ] - Айрис Джоансен Страница 32

Что ж, придется исправлять ошибку.

– Ветер крепчает, – заметил Роберт, разглядывая подпругу, которую он принялся чинить после того, как они поели и сели греться у костра. – Закутайся получше.

– Я уже закуталась, – сонно ответила Кейт, не сводя глаз с его рук. В который раз она удивлялась, какие у него длинные и ловкие пальцы. Так и хотелось назвать их «умными».

Роберт отбросил прядь упавших на лоб волос, и снова пальцы его принялись разминать кусочек кожи.

Не отрываясь от работы, он левой рукой натянул ей одеяло на плечи и продолжил свое занятие. Жест Роберта был обыденным и привычным. Но он наполнил ее сердце теплом. Это было движение, которым Роберт невольно выдавал и внимание, и заботу о ней. Их отношения не были такими легкими и простыми, какие установились у нее с Гэвином. Но они много времени проводили вместе, болтали, дружно смеялись над шутками Гэвина, и Кейт начинало казаться, что мечта ее наконец сбылась – она обрела друга.

В один из таких моментов Кейт полушутя-полусерьезно спросила Роберта, нравится ли ему быть пиратом.

– В этом есть кое-какие привлекательные моменты, – ответил он.

Гэвин засмеялся: видимо, догадываясь, на что намекает брат.

– Ты снова собираешься отправиться в море?

– Скорее всего нет.

– Почему? – Удивилась она, ожидая, что Роберт из упрямства будет отстаивать свое право делать то, что ему хочется.

– В этом уже нет нужды. Сейчас у нас достаточно золота.

– Нам оно было нужно, чтобы выстроить новые корабли, склады – благодаря этому мы смогли расширить торговлю с Ирландией, – пояснил Гэвин. Крейгдью – суровый, скалистый остров. Плодородной почвы на нем мало. И от того, что мы продавали прежде, почти ничего не оставалось про запас.

– Трудно поверить. – Глаза Кейт сверкнули лукавым огоньком. – После того, как вы воспевали его, я представила себе настоящий райский уголок.

Гэвин хмыкнул. Воцарилась пауза. Слышался только треск горевшего хвороста.

– А кто такой Малкольм? – спросила вдруг Кейт.

Роберт подбросил еще одну ветку в костер и удивленно посмотрел на нее.

– О нем упоминал Ангус, а ты ответил, что...

– Какая у тебя цепкая память. В тот день тебе ни до кого и ни до чего не было дела. – Видя, что Кейт ждет ответа, Роберт сухо проговорил: – Сэр Алек Малкольм Килгренн... Часть его земель граничит с моими.

– На острове?

– Нет, Крейгдью – только мои владения. Но у нашего клана есть земли и на материке.

– Но он тоже из горцев?

– Родился горцем, – поправил ее Роберт, и снова Кейт почувствовала, что это уточнение очень много значит для него.

– Но превратился в жадную скотину, – более откровенно высказал свое мнение Гэвин, сидевший по другую сторону костра.

Роберт снисходительно улыбнулся.

– Гэвин не очень-то жалует моего кузена Алека.

– Он тоже ваш родственник?

– Я же говорил тебе, что мы почти все связаны родственными узами. – Гэвин обернулся к брату. Никогда еще Кейт не видела его таким сердитым. – И твой Алек был бы рад их перерезать: и узы, и твое горло – одним взмахом клинка. Зря ты с ним нянчишься.

– А ты зря горячишься. Тебе не хуже меня известно: если я убью Алека, то дам Джеймсу более чем серьезный повод снарядить против меня войско, чтобы отомстить за своего любимчика и завладеть наконец Крейгдью. Надо набраться терпения. Малкольм не вечен, а с его сыном Дунканом я смогу договориться – он не плохой парень.

– Я понимаю: ты заботишься в первую очередь о Крейгдью.

Роберт кивнул.

– Да. Я хочу уберечь Крейгдью от ненужных напастей. Мы только-только начали вставать на ноги. Люди перестали отказывать себе в самом малом. Зачем накликать беду бессмысленной спешкой?

– Если, конечно, Алек уже что-нибудь не предпринял, пока тебя не было.

– Джока не так легко обвести вокруг пальца. Мы оставили остров в надежных руках. А если Малкольм захватил земли на материке, мы просто отберем их назад. У него нет на них прав.

Они обсуждали вопрос о том, на кого напасть и от кого обороняться – о смерти и войне, – таким обыденным тоном, словно речь шла о том, что готовить на завтрак. И внезапно Кейт с удивлением поняла, что и ее это уже больше не потрясает так, как в первые дни. Слушая ежедневно их разговоры, она начала понимать, из чего складывается нелегкая жизнь горцев, и незаметно для себя стала проникаться и образом их мыслей.

– А разве Джеймс не сможет в этом случае направить войска?

– Нет. Те отношения, что уже сложились, находятся хоть и в зыбком, но все же равновесии. Никто не решится его нарушить первым. Джеймс знает, что это не вызовет одобрения в народе. Нужен серьезный повод, серьезное основание, чтобы начать военные действия.

– Я слышала, что Джеймс не пользуется большой популярностью в Шотландии. – Она улыбнулась, вспомнив что-то свое. – В детстве я иной раз воображала, как он узнает о том, что у него есть сестра, и захочет повидаться со мной. Как он въедет в нашу деревню верхом на коне, в латах, со знаменем в руке, и Себастьян убежит от испуга и спрячется куда-нибудь подальше. Джеймс посадит меня перед собой на коня и отвезет в замок, в Эдинбург. Дальше мое воображение уже не шло.

– Джеймс не из той породы людей, которые мыслят сердцем. Меньше всего он стал бы думать о том, как помочь тебе. В первую очередь он бы прикинул: чем ему грозит твое появление на политической арене. Не встанешь ли ты у него на пути. Власть для него – самое главное. Тут и Малкольму до него далеко.

– Но он король Шотландии! Разве этого мало?

– Власть многим кружила голову. Заставляла забывать обо всем. И желать еще большей власти.

– Это нетрудно понять, – подумав немного, призналась Кейт.

– Почему? – вскинул на нее глаза Роберт.

Гэвин затаил дыхание.

– Наверное, и в самом деле приятно осознавать себя властелином страны. Как я могу судить о том, чего...

– Если у тебя нет желания идти по стопам матери, – резко сказал Роберт, – то сразу и навсегда реши этот вопрос для себя.

Кейт с легким недоумением отметила, что ее слова встревожили Роберта. Но сейчас она знала его лучше, чем в первые дни, и гневные нотки в голосе уже не относила лично к себе. Они доказывали лишь то, что Роберт неравнодушен к ее судьбе. Видя, как помрачнело его лицо, она попыталась объяснить свои мысли.

– Нет ничего хуже, чем чувствовать себя беззащитной, – начала она. – Это как незаживающая рана. Любое неосторожное движение причиняет боль и муку. А власть... Ты ведь сам предпочитаешь властвовать, а не подчиняться, – напомнила Кейт. – И это сладкое бремя тебе по душе. – Она чувствовала, что Роберт не может остаться равнодушным к этой теме, и решила не отказывать себе в удовольствии слегка подразнить его. – Я не так беспечна, как моя мать. Я бы не стала повторять ее ошибок.