Милашка для грубияна - Илона Шикова Страница 32

Впервые за время проживания в доме у Вишневского мне приснился сон. Такой яркий и запоминающийся, и конечно же, со мной и моим «сожителем» в главных ролях. Все культурно и очень пристойно, хотя мысли о продолжении посетили даже во сне. Мы идем с ним по берегу моря, держась за руки. Ветер треплет мои волосы, а Артем улыбается, периодически поправляя их, засовывая непослушные пряди за ушко. Его прикосновения настолько приятные и чувственные, что кажется — это уже не сон, а реальность.

Как же не хочется просыпаться! Но сознание медленно возвращается, и я открываю глаза. В комнате темно, только сквозь неплотно задернутые шторы пробивается свет от фонарей. Интересно, сколько я проспала? И точно это был сон? Психологи утверждают, что сны — это наши тайные желания или страхи, у всех по-разному.

Но что-то слишком часто я начинаю думать о Вишневском. Он уже не только наяву мне является, но и снится теперь. Пора выбрасывать всякую чушь из головы и заняться делом.

Тянусь рукой и включаю ночник над головой. Ноутбук стоит на тумбочке, аккуратно сложенный. Помню, что он оставался стоять в раскрытом виде на постели, вдобавок ко всему точно был включен. Кондиционер не работает, зато приоткрыты двери балкона, и оттуда веет свежим воздухом.

Беру телефон — двадцать два десять. Черт, это сколько же я проспала?

Иду в ванную, умываюсь, привожу себя в порядок и выхожу в коридор. Уверена на сто процентов, что в комнате побывал Артем, а не Светлана Петровна.

Только дотрагиваюсь до перил и делаю шаг на ступеньку ниже, чтобы спуститься в столовую, как слышу приглушенный звук откуда-то сверху. Останавливаюсь и прислушиваюсь. Через несколько секунд тот же звук раздается снова. Похоже, наверху кто-то есть.

Поднимаюсь по лестнице на третий этаж и иду на теперь уже четко определенный мной звук бильярдных шаров.

Дверь в комнату открыта. Артем стоит, держа в одной руке кий, и смотрит на поле с шарами. В другой руке у него стакан с жидкостью темно-коричневого цвета. Догадаться нетрудно, что человек отдыхает.

Тихоньку подхожу к проему и аккуратно стучу костяшками пальцев по дереву. Парень поднимает на меня взгляд.

— Не помешаю? — облокачиваюсь о стену, складывая руки на груди.

— Нет, конечно, — его губы трогает легкая улыбка. Он делает глоток из стакана, продолжая не спускать с меня глаз.

— Пьянствуешь в гордом одиночестве? — улыбаюсь ему в ответ.

— Напишешь в статье, что Вишневский — тайный алкоголик? — теперь он смеется по-настоящему, а мне, если честно, очень приятна такая его реакция.

— Что ты, — смотрю на него с интересом. — Пусть это будет нашей маленькой тайной. Зато я смогу тебя шантажировать, — подмигиваю, а он снова начинает громко смеяться.

— Интересно, чем? — ставит стакан на бортик стола, отставляет кий в сторону, а сам опирается двумя руками на стол.

— Нашей тайной, — говорю как-то неуверенно.

Не совсем понимаю реакцию Артема. Точнее, я ее вообще не понимаю. Конечно же, я шучу, и писать об этом не собираюсь. И шантажировать тоже — надеюсь, он это понимает отчетливо. Только почему он все время смеется?

— Я не пью, Катя, — смотрит на меня, а в глазах пляшут черти.

— В смысле? — мои глаза округляются. — Не бойся, Вишневский, я не буду об этом писать. Даже не думала. Так что можешь пить, сколько угодно — это всё останется здесь, между нами.

— В смысле, спиртные напитки не употребляю, — продолжает улыбаться Артем.

— А это? — отлепляюсь от стены и направлюсь к нему.

— Это — холодный чай с лимоном и мятой. Очень вкусно, попробуй, — протягивает мне стакан.

Нюхаю, а Артем и дальше тянет лыбу. Спиртным не пахнет, делаю глоток — и правда, холодный чай с привкусом мяты и лимона. Поворачиваю голову к небольшому столику рядом, где стоит красивая бутылка коньяка, наполненная практически до краев. Артем следит за моим взглядом, после чего подходит, берет бутылку и протягивает мне.

— И тут чай? — снова нюхаю.

— Ага, — кивает утвердительно. — Коньяк мне друг привозил из-за границы, сам же его и выпил. А бутылка понравилась Петровне. Она в нее чай наливает и в морозилку кладет, чтобы охладился.

— Вишневский, ты прямо меня сейчас в ступор вогнал.

— Я думал, ты знаешь, — удивленно отвечает. — Все знают, — наклоняется к моему ушку. — Хотя идея с шантажом мне понравилась.

— Артем!

— Четвертый или пятый? — отстраняется, вскидывая брови.

— Сбилась уже.

— Я тоже.

Берет кий и начинает снова смотреть на стол.

— Что, вообще не употребляешь спиртных напитков? — продолжаю допрос. Если честно, я об этом даже не догадывалась.

— Крайне редко и в небольших количествах, — обходит стол, присаживаясь, выбирая, с какой позиции лучше ударить. — Молодость у меня была бурная, — становится в стойку, ставя руку на стол и кладя на нее кий, — роман можно написать. Видимо, хватило, — ударяет резко по шару, после чего другой залетает в лузу.

— Я, правда, не знала, — вот уж действительно, удивил, так удивил. Надо же, какой примерный мальчик. — Подожди, — меня посещает одна мысль, которую я озвучиваю. — То есть, ты хочешь сказать, что все свои чудачества делал на трезвую голову?

— Конечно, — усмехается, снова обходя стол, но почему-то не глядя на меня.

— Гонял по городу с Пашкой, прыгал с парашюта и купался в фонтане — все осознанно, в трезвом уме и здравой памяти? — сказать, что удивлена, значит ничего не сказать. Я-то думала, мальчики бахнули по соточке и начали резвиться.

— Я за руль вообще не сажусь, если употребляю спиртное, — спокойно отвечает. — У меня другая проблема.

— Какая? — пока идет наш диалог, Артем умудряется обойти стол по кругу и подойти ко мне близко с другой стороны.

Он с кием, а я со стаканом — стоим рядом и смотрим друг на друга. И в этот момент мне хочется только одного — чтобы он перестал видеть во мне врага и доверился. А я в ответ поверила ему.

— Знаешь, — смотрит мне в глаза, — как это, когда адреналин зашкаливает?

— Нет, — отвечаю негромко, завороженная его взглядом. Нежным, немного веселым, но никак не осуждающим или злым.

— И слава Богу, — дотрагивается указательным пальцем до моего носа. — Дырку протрешь, — обходит меня, снова направляясь к столу.

— Вишневский, ты можешь хоть иногда быть серьезным? — тяжело вздыхаю.

— Могу, — присаживается возле стола, пытаясь, видимо, вычислить траекторию полета шара. — Но не хочу, — удар, и опять точное попадание в лузу.

— Да ты мастер, как я посмотрю, — хлопаю в ладоши.

— Умеешь? — кивает на бильярдный стол.